Список книг
|
« Предыдущая | Оглавление | Следующая » Венедиктов А.В.
Избранные труды по гражданскому праву. Т. 2
§ 10. Собственность и патронатМы не думаем также, чтобы сам paterfamilias в качестве патрона мог быть признан верховным собственником по отношению к каждому своему клиенту. Мы ставим этот вопрос потому, что в исторической литературе нередко делались попытки трактовать отношения античных клиентов с патронами как вассальные или ленные отношения[199]. Правда, подобное утверждение еще не равносильно признанию патрона верховным, а клиента - подчиненным собственником. В главе, посвященной праву собственности в феодальном обществе, мы будем иметь возможность показать, что вассальные отношения и в средние века не были связаны непременно с разделенной собственностью на землю[200]. Но все же от признания "вассальных" или "ленных" отношений между патроном и клиентом - только один шаг до признания наличия разделенной собственности на имущество клиента[201], в особенности на землю, предоставленную клиенту патроном.
Мы не забываем о том, что институт патроната был широко использован в феодальном обществе для создания разнообразных отношений, послуживших в определенной своей части исходным пунктом и для разделенной собственности. Но в применении к римскому патронату мы прежде всего сомневаемся в возможности единообразного решения вопроса как по отношению к отдельным этапам развития рабовладельческого Рима, так и по отношению к различным категориям клиентов. Если одни из историков объявляют римских клиентов вассалами или ленниками их патронов, то другие с большей или меньшей решительностью усматривают аналогию между ними и средневековыми крепостными[202] или колонами[203]. Каковы были имущественные отношения сабинянина Аттия Клавдия с 5000 его клиентов, которых он привел в Рим, покинув свою родину?[204] Или юного Помпея с теми из его легионеров, которые были его клиентами и которых он привел к Сулле в составе трех легионов, набранных в Пицене, где у него были имения, где пользовались широкой популярностью и его отец, и он сам[205]?
Не только в разные периоды, но и в одну и ту же эпоху римские клиенты составляли слишком пеструю массу[206], чтобы можно было дать какую-либо объединяющую формулу для ответа на вопрос о том, кто был собственником имущества, находившегося в обладании клиента. Для бесправного древнеримского клиента, столь красочно описанного Иерингом в его "Духе римского права", Иеринг дает категорический ответ: юридически патрон являлся собственником не только имущества, предоставленного им клиенту (precarium), но и имущества, приобретенного самим клиентом (peculium)[207]. Аналогичный ответ дает и Фюстель де Куланж по отношению к древнеримскому клиенту: "Клиент не был собственником земли; земля принадлежала патрону... Он не владеет вполне даже своею движимостью, своими деньгами, своим имуществом... Патрон может взять это все у него для уплаты своих собственных долгов или своего выкупа. Таким образом, у клиента нет ничего своего"[208]. Но тот же Фюстель де Куланж в совершенно иных тонах рисует положение клиентов для несколько более позднего периода - на пути, "каким они дошли до права собственности": "Клиент скоро сделался пожизненным владельцем" участка, отведенного ему патроном. "Клиенты обладали уже собственным имуществом... Он получает право передать все по смерти своему сыну; правда, в случае неимения сына его имущество переходит еще к патрону; но вот и дальнейший прогресс: клиент, не имеющий сына, получает право делать духовное завещание... Таким образом, клиент, если и не может еще назвать себя собственником, все же обладает, по крайней мере, правом пользования настолько широким, насколько это возможно"[209].
Можно было бы пойти еще дальше и признать, что подобный клиент стоит уже на грани превращения в подчиненного собственника (dominus utilis), если бы этому не препятствовала его личная зависимость от патрона. Именно характер этой зависимости, объем личной свободы клиента являются в данном случае решающим моментом для того или иного ответа на вопрос о природе его прав и на предоставленную ему патроном землю, и на приобретенное им самим имущество. Воспользуемся примером из истории клиентуры еще более позднего периода - знаменитой сабинской виллой, подаренной в I в. до н.э. патроном Меценатом его клиенту Горацию. Разве Гораций не являлся собственником, и притом полным, а не только подчиненным собственником столь любовно воспетой им виллы, хотя он и счел себя "обязанным" завещать[210] ее своему новому патрону - Августу, покровительству которого Меценат поручил Горация перед своей смертью?[211]
Нельзя не учесть и социального различия между отдельными категориями клиентов: между клиентом-вольноотпущенником[212] и тем же Горацием, принадлежавшим к сословию всадников. Для определения объема той власти над имуществом, которая в ее специфическом сочетании с собственным интересом в использовании имущества образует собой существо права собственности, имеет огромное значение тот или иной объем личной свободы самого носителя собственности, те пределы, в которых он вообще вправе самостоятельно осуществить свою власть над принадлежащим ему имуществом. Мы имеем в виду не то общее ограничение личной свободы, которое налагала на свободного члена рабовладельческого государства-города-общины его связь с родной общиной, к которой он был "приписан" и в которой он мог быть привлечен в случае необходимости к несению личных и натуральных повинностей (так называемая ιδία, origo)[213]. Мы имеем в виду ту особую социальную зависимость, в которой определенные категории населения находились от господствовавшей верхушки рабовладельческого общества, в частности, и зависимость клиентов от своих патронов. Нетрудно видеть всю глубину различия между зависимостью клиента-вольноотпущенника в древнейшем Риме и зависимостью всадника Горация в эпоху принципата. Мы затруднились бы признать, что в древнем Риме патрон делил со своим бесправным клиентом-вольноотпущенником право собственности на находившееся во владении клиента имущество. Но мы готовы допустить иное решение для клиента-вольноотпущенника в более позднюю эпоху, когда, наряду с расширением его гражданской правоспособности, сохранялась все же его имущественная связь с патроном в виде взаимной алиментарной обязанности[214], наследования патрона после клиента при отсутствии наследников у последнего[215] и т.д. Законное право наследования выморочного имущества является, как известно, одним из характерных полномочий верховного собственника по отношению к подчиненному[216]. Нет, однако, необходимости делить право собственности на сабинскую виллу если не между Горацием и Меценатом, подарившим ему эту виллу, то между ним и вторым его патроном - Августом[217]. Одной моральной обязанности клиента завещать все или часть его имущества своему патрону еще недостаточно для признания патрона верховным, а клиента - подчиненным собственником всего принадлежащего клиенту имущества.
Примечания:
|
