Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Кривцов А.С.
Абстрактные и материальные обязательства в римском и в современном гражданском праве

§ 18. Turpis vel iniusta causa

Turpis vel iniusta causa. Мы не будем здесь входить в подробное рассмотрение вопроса, что на языке наших источников считалось по своему содержанию "turpe" или "iniustum". Для выяснения этих понятий необходимо принять во внимание бытовые условия римской жизни, - что, конечно, не имеет особенного значения с современной точки зрения. Вот почему мы ограничимся только указанием, что особый характер безнравственности действия или противоречия его законам требовал, чтобы обещанию подобного действия можно было не только противопоставить exceptio, но и получить обратно уже состоявшуюся уплату, 1. 8 D. 12, 5. Такая condictio требовала в качестве необходимого условия для своего существования, чтобы causa была turpis только для accipiens, а не для dans и не для них обоих вместе.

Вопрос заключается в следующем. Положим, что договорное обязательство заключало в том или другом пункте безнравственный или незаконный момент. Поскольку это обстоятельство дает право сказать, что также causa этого договора имеет безнравстенный или незаконный характер? Ответ на этот вопрос стоит в известной связи с общим вопросом о значении causa obligationis и должен быть дан различно, смотря по тому, являлась ли causa или .

Для понятия область является гораздо шире, чем для понятия . Само слово causa употребляется в таком соединении в смысле правозарождающего юридического факта, а выражение обозначает недостаток такого факта, который, вместе с тем, удовлетворял бы требованиям закона или нравственности, - напр., относительно лица, владеющего какою-либо вещью на основании , - может быть сказано, что он владеет , так как тот юридический факт (дарение), который вызывает такое владение, является запрещенным законом, 1. 6 D. 24, 1.

При слову вовсе не придается такого широкого значения. Turpitudo тем или другим образом стоит в связи с вопросом о мотиве или цели при юридических сделках, и вопрос заключается только в том, чтобы ближе выяснить эту связь. Юридическая сделка, точно так же, как и каждый другой акт человеческой воли, вызывается известными мотивами и предназначена преследовать различные цели. Когда же мы можем сказать, что отдельный мотив или цель с безнравственным характером осуществляется с такой силой, что делает causa юридического акта turpis и таким образом влечет за собой недействительность этого акта? При исследовании этого вопроса следует обращать внимание на то, чтобы различать между случаями, где мысль об уже наступившем безнравственном событии являлась определяющим стимулом к заключению договорного обязательства, и теми случаями, когда договор был вызываем ожиданием наступления будущего безнравственного события. Между этими последними случаями следует опять различать, нашла ли безнравственная цель прямое или непрямое выражение в юридической сделке, или, может быть, вовсе не нашла такого внешнего выражения.

A. Юридическая сделка поставлена в зависимость от будущего безнравственного события.

a. Это не выражено в самой юридической сделке.

Представим себе такую юридическую сделку, про которую, судя по ее внешнему выражению, всего менее можно было бы сказать, что она рассчитана на будущую безнравственную цель. Обязанности, налагаемые такой сделкой, являются вполне нравственными, а с другой стороны, ни из одного ее пункта нельзя усмотреть, чтобы отличался безнравственным характером доставляемый в пользу должника эквивалент по такой сделке, или какие-либо сделанные к ней прибавки или условия. Другими словами, безнравственная цель делается ясной не из самой сделки, а только из выяснения сопутствующих обстоятельств.

Странным представляется то обстоятельство, почему источники обходят этот вопрос таким абсолютным молчанием. Некоторые выражения источников дают повод к такому пониманию, что безнравственная цель должна вытекать непосредственно из самой сделки, так в 1. 27, § 4, D. 2, 14 сказано: . Но подобный вывод нельзя не назвать слишком поспешным. В источниках существуют некоторые отдельные решения, заключающие определенное выражение той мысли, что также непрямая безнравственная цель может быть достаточной, чтобы вызвать недействительность юридической сделки, как, напр., 1. 2, § 1, D. 44, 5 и 1. 12, § 11, D. 17, 1, где отрицается иск по договору займа, если кто-либо дает взаймы денежную сумму в пользу для его . См. родственный случай в 1. 73, § 1, D. 23, 3.

Что подобные решения в источниках стоят весьма одиноко и не встречается на этот счет никакого общего правила, - может быть объяснено всего легче тем обстоятельством, что на практике представляется делом весьма и весьма трудным, когда подобная лежащая вне юридических сделок цель может быть констатирована с достаточной точностью. Мы выставим по этому поводу два правила. Первое: для того, чтобы лежащая вне юридического акта безнравственная цель оказала опорочивающее влияние на акт, - еще не достаточно, чтобы сделка, так или иначе, в состоянии была послужить такой безнравственной цели, - необходимо, чтобы эта последняя была, вместе с тем, исключительной или, по крайней мере, главной целью, с которой предпринималась сделка; второе: это последнее обстоятельство должно быть заметным для другой стороны; много затруднений представляет для констатирования особенно этот последний пункт[173].

b. Безнравственная цель, прямо или косвенно, выражена в самой юридической сделке.

α. Это имеет место прежде всего в том случае, когда сами обязанности по своему содержанию являются безнравственными.

β. Безнравственным является выговоренный эквивалент или по самой своей природе, или, если он является эквивалентом за что-либо такое, что, с точки зрения закона составляет непременную обязанность, которая должна быть исполняема без всякого вознаграждения. Об этих случаях почти исключительно идет речь в титулах D. 12, 5 и C. 4, 7. Предположения эквивалента всегда оказывают решающее влияние на судьбу юридической сделки. Если таким образом эквивалент отмечен безнравственным характером, - то отношение является подточенным в корень, а потому и самый юридический акт недействителен. Здесь мы видим опять значение "правовой цели": безнравственность правовой цели делает недействительной юридическую сделку.

Таким образом, если безнравственность эквивалента обнаруживается прямо из самого обязательственного договора в той форме, как он нашел себе внешнее подтверждение, - то это обстоятельство оказывает опорочивающее влияние на самый договор. Но то же самое может случиться также в том случае, если безнравственность эквивалента будет обнаружена не из самой юридической сделки, а косвенным путем. Мы уже видели в самом начале нашего изложения, что, предъявляя иск в суд, веритель обязан сделать указание насчет каузального момента при договорном обязательстве. Из этого-то указания и может обнаружиться безнравственный характер эквивалента, хотя бы сам акт не давал никакого повода к подобным заключениям.

γ. Безнравственность условий, прибавленных к юридической сделке, влечет за собой, как известно, недействительность сделок между живыми (inter vivos). Это потому, что при отпадении безнравственного условия отпадает предположение эквивалента для условно-уп-равомоченной стороны, так как осуществление условия именно носит для этой стороны характер реализации эквивалента.

Выше (β) мы говорили, что сделку опорочивает безнравственный характер предположения стороны об эквиваленте при этой сделке. Нельзя отрицать, что в некоторых случаях подобный же эффект имеет место при каждом предположении, не отвечающем требованиям морального характера, 1. 123 D. 45, 1. Это бывает во всех тех случаях, когда предположение, согласно выше развитым правилам, являлось заметным для соконтрагента и было принято противоположной стороной. В самом деле, нравственный порядок подлежит опасности не только в том случае, когда у должника может быть констатирована воля не считать себя связанным, если не осуществится безнравственное отношение (условие), - но это имеет силу совершенно в равной мере, если воля, выраженная в сделке, отмечена столь безнравственным характером, что она вовсе не имела бы места, если бы сторона не исходила из какого-либо неморального стимула (предположения).

Примечания:

[173] Denburg. Pandekten. II. § 85. Примеч. 7, против него Windscheid: Pandek-ten. II. § 420. Стр. 529. Впрочем, литература по этому вопросу представляется крайне бедной.