Список книг
|
« Предыдущая | Оглавление | Следующая » Лунц Л.А.
Деньги и денежные обязательства в гражданском праве
IV. ДОВОЕННАЯ ДЕНЕЖНАЯ СИСТЕМА РОССИИ И ЕЕ РАСПАДЕНИЕ В ПЕРИОД 1914 – 1921 гг.32. До войны в России действовала денежная система золотого
монометаллизма. Система эта прекратила свое существование в августе 1914 г.,
когда с приостановлением размена на золото государственных кредитных билетов
Россия перешла к бумажно-денежному обращению. Однако довоенная денежная
единица (а с нею и довоенная денежная система в юридико-формальном смысле
слова) продолжала свое существование до весны 1924 г., когда была введена
новая денежная единица - "золотой рубль государственными казначейскими
билетами"; впрочем, еще осенью 1922 г. при действии довоенной денежной
единицы была введена параллельная ей единица - "червонец", которая существует
и поныне наряду с новым "золотым рублем", введенным в 1924 г. Начиная
с весны 1924 г., правительство принимает меры к стабилизации на внутреннем
рынке курса денежных знаков, выраженных в новых денежных единицах -
в "червонце" и в "золотом рубле" - путем ряда мероприятий фактического
и правового характера, которые в совокупности направлены на установление
и поддержание твердого паритета "червонца" и "золотого рубля" в отношении
доллара. Это - система Goldkernwährung, которая ныне еще не завершена.
Для того, чтобы понять юридические элементы нынешней системы, необходимо
ознакомиться с довоенной системой[91] и проследить путь от ее распада
до реформы 1924 г.
33. До начала мировой войны денежными знаками у нас
были: золотые монеты достоинством в 5, 10, 15 руб., государственные кредитные
билеты в 500, 100, 50, 25, 10, 5, 3 и 1 руб., серебряные монеты (высокопробные
или "банковские" достоинством в 1 руб., 50 и 25 коп. и низкопробные или
"разменные" достоинством в 20, 15, 10 и 5 коп.) и, наконец, медные монеты
в 5, 3, 2, 1, 1/2 и 1/4 коп.
Золотые монеты (согласно Уставу Монетному 1899 г.) чеканились и выпускались
в обращение правительством, но частным лицам не могло быть отказано в
приеме золота для передела в монету, если количество представленного ими
чистого золота было не менее одной четверти фунта (свободная чеканка).
Содержание чистого золота в монете определено было законом так, чтобы
на один рубль приходилось 17.424 доли и чтобы на 900 частей чистого золота
приходилось 100 частей меди. При выделе золотой монеты закон допускал
терпимость в пробе и в весе (в тысячных частях). Полновесная золотая монета
была обязательна к приему во всех платежах на неограниченную сумму, причем
предельный вес, при котором золотая монета признавалась полновесною, был
определен законом в десятых частях доли. Неполновесная золотая монета
подлежала приему в правительственные кассы "по нарицательной цене" (т. е.
по номиналу), за исключением испорченной и истертой монеты, для которой
был установлен прием в особые кассы по весу содержащегося в ней чистого
золота за вычетом расходов на перечеканку. Поступившие в правительственные
кассы неполновесные золотые монеты, а также испорченные и истертые не
должны были вновь выпускаться в обращение.
Государственные кредитные билеты (согласно Уставу Кредитному, изд. 1903
г., разд. 3) выпускались Государственным Банком "в размере, строго ограниченном
настоятельными потребностями денежного обращения под обеспечение золотом".
Сумма золотого обеспечения по закону определялась: не менее половины общей
суммы выпущенных в обращение кредитных билетов, когда последняя не превышала
шестисот миллионов рублей; кредитные билеты, находившиеся в обращении
свыше шестисот миллионов рублей, подлежали обеспечению золотом "по крайней
мере рубль за рубль".
Государственный Банк разменивал кредитные билеты на золотую монету без
ограничения суммы и этот размен, помимо золотого фонда в означенном банке,
"обеспечивался всем достоянием государства".
Государственные кредитные билеты имели хождение наравне с золотою монетою,
т. е. на одинаковых основаниях с последнею служили всеобщим и неограниченным
законным платежным средством.
Кредитный билет был скорее разменным государственным денежным знаком,
нежели банкнотою чистого типа; к такому заключению приводят: 1) то обстоятельство,
что Государственный Банк был государственным учреждением капитал которого
в случае убыли подлежал пополнению из средств государственного казначейства;
2) то обстоятельство, что размен кредитных билетов обеспечивался не всем
имуществом Государственного Банка, а особым золотым запасом и "всем достоянием
государства". Размен этот, лишенный характера частноправового обязательства,
был своего рода публично-правовою обязанностью, возложенною законом на
Государственный Банк.
Серебряная и медная монеты (согласно Монетному Уставу 1899 г.) чеканились
единственно из металла, принадлежащего казне: высокопробная серебряная
- с содержанием 900 частей чистого серебра и 100 частей меди, а низкопробная
серебряная - с содержанием 500 частей чистого серебра и 500 частей меди.
Закон далее определяет (в тысячных частях) терпимость в весе и пробе,
которая допускалась при выделе монеты в отступление от установленного
законом веса каждого рода серебряной монеты.
Закон подчеркивает, что серебряная и медная монеты служат монетами вспомогательными
в обращении и платежах. Контингент выпуска серебряной монеты ограничивался:
1) тем, что совокупное количество этой монеты в обращении по закону не
должно было превышать суммы по расчету трех рублей на каждую душу общего
числа населения; 2) тем, что серебряная и медная монеты были обязательны
к приему частными лицами на ограниченную сумму: для высокопробной серебряной
монеты - до 25 руб., для низкопробной серебряной и медной монет
- до 3 руб. при каждом платеже. Правительственные кассы принимали означенную
монету на всякую сумму при всех платежах, кроме таможенных пошлин, уплата
коих серебряною и медною монетами (согласно ст. 42 Устава Таможенного)
допускалась для высокопробной серебряной монеты на сумму менее 5 руб.,
для прочего серебра - на сумму менее 1 руб., а для медной монеты - на
сумму менее 20 коп[92].
Поступившая в правительственные кассы истертая серебряная и медная монеты
не подлежали выпуску в обращение; испорченные же серебряная и медная монеты,
а равно и нераспознаваемая по штемпелю не подлежали вовсе приему в правительственные
кассы и были необязательны к обращению между частными лицами.
34. Золотой монометаллизм основывался, таким образом,
на системе мероприятий правового характера, которыми поддерживалось равенство
между покупательною силою рубля в любой из названных монет и ценностью
17.424 доли чистого золота. Эта экономическая цель, объединяющая в систему
совокупность отдельных рассмотренных нами правовых мероприятий, выражена
была в ст. 3 Устава Монетного в форме следующей общей декларации: "Российская
монетная система основана на золоте. Государственная Российская монетная
единица есть рубль, содержащий 17.424 доли чистого золота". Указание на
золотое содержание рубля не есть определение рубля как денежной единицы,
так как рубль, выражая "достоинство", т. е. степень платежной силы,
различных монет и кредитных билетов, был идеальной счетной единицей, лишенной
каких-либо физических свойств. Статья эта в связи с другими статьями Устава
Монетного и Устава Кредитного выражает определенный принцип довоенной
денежной политики: определяет содержание чистого золота в золотой монете,
которая была основным денежным знаком бывшей Российской Империи - основным
в том смысле, что правительство связывало покупательную силу рубля в различных
денежных знаках с ценностью рубля в золотой монете; цена же этой последней
путем свободной чеканки непосредственно связывалась с ценою золота.
Согласно ст. 20 Устава Монетного "все исчисления сборов, поступлений,
выдач, платежей и всяких сумм в денежных счетах, актах и всех вообще сделках
производятся на рубли". Статья эта в связи с другими постановлениями дореволюционного
закона (ст. 1464, 1540, 1542, 2013 бывших Законов Гражданских) подчеркивала
исключительное значение рубля как единицы исчисления отсроченных платежей,
недопустимость, в отличие от иностранной практики, выражения сделок в
иностранной валюте или в золотых рублях: Goldclausel (Clause or) и Goldwertclausel
(Clause valeur or) были необычны в доревоюционном праве[93] так же, как они не допустимы
по действующему советскому закону.
35. С началом мировой войны эмиссия становится средством
финансирования государственного бюджета. По закону от 27 июля 1914 г.
был временно - впредь до минования чрезвычайных обстоятельств, вызванных
войной, - приостановлен размен на золото государственных кредитных билетов,
но прежняя законная платежная сила наравне с золотою монетою за ними была
сохранена. Выпуск в обращение золотой, а также серебряной и медной монет,
был прекращен; взамен серебра и меди выпускались бумажные знаки тех же
достоинств, снабженные той же платежной силой: марки достоинством в 1,
2, 3, 10, 15 и 20 коп. и казначейские знаки достоинством в 1, 2, 3, 5
и 50 коп.
Все это имело результатом сначала лаж на монету, а засим исчезновение
ее из обращения. Уже в 1914 г. случаи платежа золотою монетою составляли
исключение из общего правила; во вторую очередь из обращения начали исчезать
серебряные монеты в 1 руб. и 50 коп., и засим (в середине 1915 г.) остальное
серебро; наконец, в начале 1916 г. из состава орудий обращения выпали
медные монеты, так что к этому времени платежи совершались только бумажными
знаками, неразменными на звонкую монету.
Монета, хотя по закону не была лишена платежной силы, но перестала быть
орудием обращения. При существовании двух видов денежных знаков, снабженных
платежною силою по номиналу, - бумажных и металлических - бумажные деньги
должны были вытеснить лучшие, металлические (закон Грешама).
Новые выпуски государственных кредитных билетов совершались на основании
правительственных актов, которыми расширялось эмиссионное право Государственного
Банка. Последний передавал кредитные билеты в казну в порядке учета краткосрочных
обязательств государственного казначейства. Относительное значение золотого
покрытия кредитных билетов, таким образом, постепенно уменьшалось. Но
уменьшалась и сумма действительно депонированного в Банке золота благодаря
операциям, связанным с финансированием войны: военные кредиты, которые
открывались Англией Российскому Правительству, обеспечивались соответственными
депозитами золота в Банке Англии; это золото выделялось из состава золотого
фонда и пересылалось в Англию, продолжая, однако, числиться на балансе
Государственного Банка в качестве "золота за границей".
По утверждению Гарвея Фиска (Междусоюзнические долги. Исследование о
государственных финансах за военные и послевоенные годы, 1925, стр. 112
- 113), в целях расширения эмиссионных возможностей "было заключено соглашение,
в силу которого английское правительство должно было открыть в пользу
России не подлежащие расходованию кредиты на сумму 973.000 долларов,
которые в балансах Государственного Банка появились в качестве "золота
за границей" и служили обеспечением выпуска русских кредитных билетов.
Этот план получил осуществление. Благодаря этому соглашению, которое по
существу являлось чистой фикцией, уменьшение золотого запаса, вызванное
вывозом золота, могло остаться незаметным для широкой публики. В самом
деле уменьшение звонких монет в графе: "золотые монеты, слитки и горные
сертификаты" более чем компенсировалось увеличением количества звонких
монет в графе: "золото за границей". Это был один из финансовых секретов
войны, который обнаружился лишь после падения царского правительства".
При Временном Правительстве произошло дальнейшее расширение эмиссионного
права Государственного Банка в порядке пяти последовательных актов: 4
марта 1917 г., 15 мая, 11 июля, 7 сентября и 6 октября. Наряду с этим
26 апреля и 22 августа Временное Правительство объявило о выпуске в обращение
новых государственных кредитных билетов тысячерублевого и двухсотпятидесятирублевого
достоинства (получивших название "думских"), а другим актом от 22 августа
- о выпуске в обращение в качестве временной меры, вызванной чрезвычайными
обстоятельствами, казначейских знаков 20- и 40-рублевого достоинства (т. н.
"керенки"). Эти последние по своей юридической природе отличались от кредитных
билетов: во-первых, тем, что кредитные билеты в эпоху мировой войны были
временно неразменными на золото - притязание на размен было подвергнуто
своего рода мораториуму, - "керенки" же были абсолютно неразменными бумажными
деньгами; во-вторых, тем, что для кредитных билетов в порядке особых правительственных
актов устанавливался контингент выпуска, который в том же порядке последовательно
расширялся - эмиссия же "керенок" не была контингентирована, и, наконец,
тем, что "керенки" в отличие от кредитных билетов были казначейскими знаками
(currency notes) чистого типа; эмиссия их хотя и была возложена на Государственный
Банк, но последний в данном случае действовал как технический аппарат
Казначейства: выпуск банком казначейских знаков не мог создавать никакого
долга Банку со стороны Казначейства.
36. После октября 1917 г. продолжается выпуск государственных
казначейских билетов образцов Царского и Временного Правительств и казначейских
знаков. Засим декретом СНК от 16/II 1918 г. и постановлением НКФ от 30/V
1918 г. предписывается Государственному Банку выпустить в обращение облигации
займа свободы не выше сторублевого достоинства, купоны государственных
процентных бумаг сроком по 1/XII 1917 г., серии Государственного
Казначейства всех достоинств и краткосрочные обязательства Государственного
Казначейства сроком по 1/XI 1919 г. Все эти ценные бумаги принимаются
в платеж по номиналу.
Декретом СНК от 4/II 1919 г. предоставляется Народному Банку выпускать
в обращение денежные знаки под названием расчетных знаков РСФСР 1-, 2-
и 3-рублевого достоинства. Декретом от 15 мая 1919 г. выпускаются новые
кредитные билеты образца 1918 г. (в 1, 3, 5, 10, 25, 50, 100, 250,
500 и 1.000 руб.), причем мотивом изменения образца служит то, что "существующий
образец совершенно не соответствует по своей форме началам нового государственно
строя России". Однако старые денежные знаки сохраняют свою платежную силу,
причем НКФ предоставляется назначить сроки и определить порядок изъятия
их из обращения. Такое изъятие из обращения на самом деле последовало
значительно позднее.
Декретом от 21/X 1919 г. выпускаются расчетные знаки РСФСР достоинством
в 15, 30 и 60 руб. и кредитные билеты в 5.000 и 10.000 руб.; декретом
от 4 марта 1920 г. - расчетные знаки РСФСР в 100, 250, 500, 1.000, 5.000
и 10.000 руб., которые также преследуют цель "дальнейшей замены обращающихся
в стране денежных знаков различных образцов знаками, соответствующими
по своему виду новым советским формам государственного строя России".
Далее следовали декреты СНК: от 25/XI 1920 г. о выпуске денежных знаков
под названием расчетных знаков в 1, 3, 5, 10, 25 и 50 руб.; от 16 июня
1921 г. о новых денежных знаках в 100, 200, 250, 500, 1.000, 5.000 и 10.000
руб. под названием расчетных знаков РСФСР; от 30 июля 1920 г., коим постановлено
"в целях облегчения торгового и промышленного оборота" выпустить в обращение
новые денежные знаки образца 1921 г. в 25.000, 50.000 и 100.000 руб.;
от 5 и 15 сентября того же года: первый о расчетных знаках в 5 и 10 тысяч
руб., второй - о выпуске срочных беспроцентных обязательств РСФСР.
Меняется образец, меняется внешний вид знака, вводятся новые названия
денежных знаков, увеличивается (ввиду обесценения денег) достоинство отдельных
купюр, но не меняется юридическая сущность: все эти "денежные знаки советских
образцов" были выражены в рубле как денежной единице, обладали законною
платежною силой по номиналу обозначенной на них суммы рублей наравне с
денежными знаками предшествовавших выпусков и были обязательны к приему
на неограниченную сумму между всеми лицами[94].
Вся эта эмиссия не контингентирована. Правда, декретом от 26/X 1918
г. было постановлено увеличить эмиссионное право Народного Банка на 33
миллиарда 500 миллионов руб. с отнесением в счет этой суммы всех казначейских
билетов, выпущенных Банком сверх установленного предшествующими законодательными
актами предела эмиссионного права, но этот весьма сомнительный в отношении
своей точности способ контингентирования был впоследствии (декретом от
15/V 1919 г.) заменен указанием на возможность выпускать денежные знаки
"в пределах действительной потребности народного хозяйства". Есть все
основания полагать, что пределы эти диктовались исключительно работоспособностью
печатного станка НКФ.
Засим все выпущенные на основании перечисленных декретов денежные знаки
являются неразменными в собственном смысле. Прежде всего, ни в одном из
соответствующих декретов нигде не говорится о размене; засим аннулирование
государственных займов, старых обязательств государственных предприятий,
претензий к государству, связанных с мировой войной, изъятие из частной
собственности благородных металлов и монет золотых и серебряных - все
это дает основание утверждать, что в отношении государственных кредитных
билетов, а также и в отношении советских денежных знаков нельзя было предполагать
обязательства размена, хотя бы подвергнутого мораториуму.
Правда, в договорах РСФСР с Латвией, Польшей, Литвой и Эстонией[95] Советское Правитель-ство признало,
что Россия освобождает эти страны от ответственности по обязательствам,
возникшим из выпуска денежных знаков, и что в долях, касающихся этих государств,
соответственные претензии должны быть направлены против России. Но от
этого далеко до признания принципа разменности старых билетов, разменности
хотя бы и приостановленной: права держателя этим не устанавливались. В
дальнейшем ввиду полного обесценения всех названных денежных знаков и
последовавшего изъятия их из обращения вопрос этот потерял всякое практическое
значение.
При принципиальной неразменности выпускаемых денежных знаков и неконтингентированной
эмиссии отпадает, разумеется, момент металли-ческого обеспечения. Надпись
на расчетных знаках: "обеспечивается всем достоянием Республики" не имела
никакого правового значения.
Труднее решить вопрос о том, какое значение имел практиковавшийся некоторое
время порядок выпуска денежных знаков через посредство Народного Банка
РСФСР[96]. Надо полагать,
что это было простым распределением функций; то обстоятельство, что эмиссия
отражалась на балансах Народного Банка, не создавало долга Банку со стороны
Казначейства: при отсутствии финансовой политики, направленной к регулированию
курса рубля, при принципиальном отрицании такой политики, существование
государственного эмиссионного банка как самостоятельного юридического
лица не имело бы никакого смысла. И этот вопрос также вовсе устраняется
последовавшим слиянием Народного Банка и Государственного Казначейства,
упразднением Народного Банка и передачею всего его актива и пассива Центральному
Бюджетно-Расчетному Управлению, в состав которого, между прочим, были
включены "фабрики изготовления госуд. знаков" и которому надлежало "регулировать
выпуск в обращение расчетных (денежных) знаков"[97].
Таким образом, отпали все нормы, вызванные стремлением регулировать денежное
обраще-ние. Осталась лишь законная платежная сила без ограничения суммы
для всех бумажных знаков без различия образцов и купюр.
Бумажный характер денежного обращения в ту пору еще более подчеркивается
тем, что золото и серебро не только перестали быть орудиями обращения,
но утратили свойство товаров, золотая и серебряная монеты, как отмечено
выше, были изъяты из гражданского оборота[98].
37. Такое отношение к денежному обращению находилось
в непосредственной связи с экономической политикой эпохи т. н. "военного
коммунизма" (октябрь 1917 - август 1921 г.), направленной к ликвидации
децентрализованного обмена и к преобразованию всего хозяйственного строя
на основах планового производства и распределения благ. Неоднократно высказывалась
мысль о том, что деньги в социализованной части производства не только
в будущем, но и в настоящем не должны играть никакой роли и что существуют
они вообще постольку, поскольку в народном хозяйстве еще сохраняется индивидуалистический
момент[99]. Выдвигались перспективы "далеко идущего обесценения
ранее выпущенных денег и постепенного их устранения из сферы государственной
хозяйственной деятельности"[100].
В отношениях между советскими учреждениями и предприятиями намечались
в тот период два направления законодательствования, которые взаимно дополняли
и ограничивали друг друга: 1) регулирование расчетов между советскими
учреждениями в связи с централизацией учреждений и проведением единства
кассы; 2) государственное финансирование на сметных основаниях, которое
отодвигало расчеты на второй план и приводило в значительной части к их
упразднению.
Рядом декретов[101] было
постановлено, что все денежные средства, находившиеся в заведовании и
хранении советских учреждений и должностных лиц, должны вноситься в кассы
Народного Банка или Государственного Казначейства (позднее - Центрального
Бюджетно-Расчетного Управления). Расчеты совершаются бухгалтерским путем
без участия денежных знаков, посредством оборотных ассигновок - из кредита
учреждения-потребителя в доход казны по соответствующему подразделению
сметы учреждения-производителя. Параллельно с этим декрет о финансировании
государственных предприятий[102] предписывал все денежные поступления
вносить в доход казны, расходы же совершать исключительно по сметам, каковой
порядок засим получил более точное определение в сметных правилах от 24/V
1919 г.[103]
Однако ввиду отсутствия у отдельных национализованных предприятий качества
самостоятельных юридических лиц момент расчетов утрачивает юридическое
значение. Хотя цены отпускаемых предметов принципиально и должны были
исчисляться по себестоимости, но ввиду полной невозможности определить
таковую расчеты не могли отражать участия в общей производительности того
или другого предприятия. Постепенно они начинают отменяться - в отношении
почтовых и телеграфных услуг, пользования телефоном, водопроводом, канализацией
и топливом[104].
Та же тенденция до середины 1921 г. обнаруживалась и в области взаимоотношений
между государством и гражданами: сначала здесь господствовала система
т. н. твердых цен, которые с усилением работы печатного станка, с
обесценением денег утратили всякое реальное значение.
Засим последовательно проводятся начала бесплатности публичных услуг[105],
замена денежных налогов натуральными повинностями, выдача заработной платы
частично товарами или ордерами на товары.
Но деньги все время играли роль в несоциализованной части мелкого производства
и распределения, и это не только фактически, поскольку в порядке планового
распределения не могли быть удовлетворены насущные потребности, но и с
чисто юридической точки зрения.
В деле борьбы с частной инициативой декреты действовали перечневым методом:
сначала социализация земли; засим национализация банков, муниципализация
огромного большинства городских недвижимостей, запрещение сделок с теми,
которые остались в частной собственности; огосударствление крупных предприятий,
отдельные акты о национализации более мелких, монополизация ряда продуктов,
объявление исключительных прав государственным достоянием - все это силою
вещей не могло быть сделано сразу, растянулось на ряд лет; сфера легального
обмена постепенно суживалась, суживалась очень сильно, но принципиально
для т. н. "переходного периода" не отрицалась.
В свободном обмене принуждены были участвовать и советские учреждения
и предприятия, которым разрешалось[106]
приобретать немонополизированные товары у частных поставщиков, если их
нельзя было достать в соответствующем распределителе; и только декретом
от 15/VII 1920 г.[107]
было запрещено советским учреждениям приобретение предметов производства
у частных производителей иначе, как по твердым ценам. Высшего пункта достигли
ограничения частного рынка во второй половине 1920 г., когда советским
учреждениям и предприятиям воспрещено было приглашать капиталистов, уполномоченных
и подрядчиков для производства каких-либо работ и заданий[108].
Во вторую половину 1920 г. - в период, когда вольный рынок был обставлен
наибольшими стеснениями, - было запрещено частным лицам иметь наличные
суммы, превышавшие двадцатикратную минимальную для данной местности тарифную
ставку заработной платы[109].
Декрет от 3/I 1921 г.[110],
отменяя это ограничение, угрожает принудительным взносом на текущий счет
тем, кто обладает значительными денежными суммами, внушающими подозрение
в приобретении их спекулятивным путем - впредь до разрешения Народным
Судом вопроса об их происхождении.
Примечания:
|
