Список книг
|
« Предыдущая | Оглавление | Следующая » Победоносцев К.П.
Курс гражданского права. Часть вторая: Права семейственные, наследственные и завещательные.
§ 41. Наследование родителей. – Наследование супругов. – Выдел указной части. – Особливые преимущества вдового супруга при выделе. – Выдел из имения свекра и тестя. – Свойство права на иск о выделе и переход сего права к наследникам. – Отличия в Черниговской и Полтавской губерниях. – Особливые постановления по разным ведомствам (ст. 1141–1147)Родители вообще не наследники после детей своих, когда дети умерли, оставив
потомство. Когда дети умрут бездетны, наследство переходит в боковую линию,
и родители не имеют совместного с прямыми наследниками участия в разделе
имения. Наш закон, в историческом образовании своем, не признавал за родителями
наследственного права, что, по мнению Комиссии составления законов, данному
в 1823 году, не соответствует настоящему времени[58]. Однако же, не взирая на стремление преобразовательных
умов согласить по сему предмету наше законодательство с иностранными,
доныне сего еще не сделано. Только в 1823 году (июня 14. П. С. З. N 29511)
состоялось Высочайше утвержд. мнение Государственного Совета, коим предоставлено
родителям в некоторых случаях исключительное право на некоторые из детских
имений.
На имения родовые, дошедшие к детям от других родственников, а не от
родителей, родители ни в каком случае не имеют наследственного после детей
права: эти имения обращаются к родителям только в таком случае, когда
имение, оставшееся после бездетных детей, дошло к ним от живых родителей
в виде дара; имение это после детей возвращается, не в виде наследства,
но яко дар, к тому из родителей, от кого было получено. Под словом "дар"
здесь должно разуметь не только прямое дарение, но всякую уступку детям
родительского имения при жизни родителей, хотя бы в виде выдела или приданого
(в подлинном Мн. Гос. Сов. сказано: уступленное сыну или дочери родителями.
Ср. реш. Кассац. 1867 г., N 279). Если же после бездетных детей остались
имения, благоприобретенные ими самими от других лиц, а не от родителей,
то таковые имения отдаются в пожизненное владение отцу и матери совокупно,
буде оба в живых останутся. Правила эти прилагаются не только к недвижимым
имениям, но (как истолковано в 1827 году) и к денежным капиталам детей,
внесенным в кредитные установления. Капиталы эти отдаются родителям в
собственность, когда есть судебное удостоверение в том, что они дошли
к детям от родителей; в противном же случае, т.е. если такого удостоверения
нет, родители пользуются только пожизненно процентами с сих капиталов.
Для Черниговской и Полтавской губерний постановлено, что имение, полученное
детьми от родителей посредством выдела им приданого, возвращается к родителям
по смерти детей и в таком случае, когда последние оставили детей, но дети
эти умерли до своего совершеннолетия; в благоприобретенном же имуществе
бездетных детей родительское наследственное право открывается лишь тогда,
когда нет наследников в первой боковой линии (1143). К этому предмету
относится Мн. Гос. Сов. 22 янв. 1851 г. по делу Остен-Сакен, об имении
Трощинского.
А) По делу Никитиной Сенат (Касс. реш. 1869 г., N 16), толкуя 1141-1147
ст. Зак. Гр., признал, что имущество, подаренное сыну или дочери одним
из родителей, не может, после бездетной смерти владельца, быть отдано
отцу или матери безразлично, но должно поступить к тому именно из родителей,
от кого было уступлено, яко дар. В подкрепление сего вывода принято на
вид, что браком не составляется общее владение имуществом.
Б) Может возникнуть недоумение, следует ли приравнивать к наследству
то возвращение имения от детей к родителям, о котором говорится в 1142
ст. Зак. Гр. (см. Журн. Гр. Права 1871 г., N 1), так как в Мн. Гос. Сов.
1823 г. именно выражено, что оно возвращается не в виде наследства, но
яко в дар? Следует ли, напр., из такого имущества, при возвращении его
родителям, выделять часть вдове умершего? Есть, конечно, основание признавать
этот переход возвращением дара, но, с другой стороны, нельзя не принять
во внимание, что означенное Мн. Гос. Сов. состоялось по вопросу о наследовании
родителей и что в системе Свода Законов правило это отнесено не к дару,
а к праву наследования, в главе же о дарении оно не помещено вовсе. Итак,
нет прямого основания к изъятию этого перехода от действия наследственного
права. В судебной практике, впрочем, право родителей на имущество, возвращаемое
им яко дар, не признается правом наследования, посему родители освобождаются
от ответственности за долги детей собственным своим имуществом; они отвечают
лишь в размере полученного ими, так как от ответственности за долги умершего
это имущество не освобождается (ср. Касс. реш. 1875 г., N 821; 1876 г.,
N 274).
В) По делу Лубье решением 4 Департ. Сената в 1868 году признано: 1. Что
жена, хотя бы и разведенная с мужем, не лишается права на пожизненное
владение имением бездетно умершего сына, который прижит ею в браке с тем
мужем; 2. Что капитал, хотя и по наследству от отца доставшийся тому бездетно
умершему сыну, составляя благоприобретенное имущество, по смыслу 1141
ст. 1 ч. Х т., может быть унаследован матерью умершего в пожизненное владение.
Последнее заключение едва ли основано на прямом разумении 1141 ст. и Указа
1823 года. В смысле закона разумеется не благоприобретенное имение отвлеченно,
а имение, самими детьми приобретенное, и никак уже не имение, унаследованное
детьми от одного из родителей. Праву 1141 ст. противополагается, по 1142
ст., право родителей получить обратно имение, при жизни переданное ими
детям, как дар.
Г) Есть случаи, в коих родители, получившие содержание от детей, имеют
право, по смерти сих детей, получать за них пособия от Комитета призр.
засл. гр. чиновников. III т. Уст. пенс. 601, 604.
Наследование супругов
Ст. 1148-1157, 1159-1161.
Законный муж по смерти жены и жена по смерти мужа имеют право на седьмую
часть изо всего недвижимого и на четвертую часть из движимого имения умершего
супруга, какое осталось и состояло во владении его в день его смерти:
из благоприобретенного имения, какое осталось не завещанным, ибо воля
завещателя в сем имении свободна; из родового, какое осталось. По смерти
родителей, сын при разделе родового имения с братьями и сестрами, прежде
отделенными, имеет право требовать уравнения долей и обращает в расчет
общего дележа то, что братья его и сестры получили при жизни родителя
из наследственного имения, ибо право всех детей есть общее для них родовое,
кровное право наследства. Напротив того, переживший супруг не вправе обращать
в расчет для исчисления своей доли все то, что было при жизни умершего
супруга выделено детям, ибо муж по жене и жена по мужу в прямом смысле
не наследники по роду и по крови, а получают только, по связи супружеской,
указанную долю на прожиток.
Выдел указной части производится не только из того имения, которым умерший
супруг действительно владел при жизни, но из того, которое досталось бы
ему после отца, если бы при открытии наследства после отца своего он в
живых находился. Вдове производится выдел из имения свекра и вдовцу из
имения тестя; закон о сем должен быть изъясняем в тесном смысле, т.е.
право выдела не простирается на имение свекрови и тещи (так объяснил Государственный
Совет в Выс. утв. мнении по делу Струкова 10 янв. 1841 года; см. Ж. М.
Ю. 1861 г., N 1)[59].
Это право вдовы и вдовца само по себе - замечательно льготное; но оно
оказывается еще льготнее тем, что в некоторых случаях овдовевший супруг
может получить выдел из имения свекра или тестя еще при жизни их, прежде
открытия после них наследства. Стало быть в этом случае супруг сына или
дочери имеет, относительно родителей того или другой, более прав, чем
могли бы иметь сами те сын и дочь при жизни своих родителей. Сын при жизни
отца, по общему правилу 995 и 1004 ст. Зак. Гражд., не имеет открытого
и осуществимого права на его имущество и не может требовать себе выдела,
а вдова его получает это право. Именно: если за умершим супругом было
свое недвижимое имение, то овдовевший супруг может просить подлежащего
выдела из имений свекра или тестя только по смерти его и по открытии его
наследства; причем, без сомнения, должно быть полагаемо в зачет все то,
что умерший супруг получил уже на свою долю от родителя. Но когда за умершим
супругом собственного недвижимого имения не было, а осталось только движимое
(о вдовце сказано: когда не доходило до него никакого имущества ни по
рядной, ни по другому какому-либо акту), то овдовевший получает при жизни
свекра или тестя указную свою часть из той доли недвижимого имения сего
последнего, которая следовала бы ("надлежала бы", по подлинному выражению
указа 1731 года) умершему супругу; выдел сей производится из того только
недвижимого имения, которое действительно было во владении тестя или свекра
в день смерти сына или дочери. Но на движимое свекра или тестя овдовевший
супруг, при жизни того или другого, не имеет права: из сего имения можно
требовать подлежащего выдела только по смерти свекра или тестя, и притом
из той лишь движимости, какая в день смерти самого владельца окажется
в наличности.
Такое право овдовевшего супруга, весьма уже обширное, может быть еще
расширено пространным истолкованием 1151 ст. Гражданских Законов. За тестем
или свекром в день смерти сына или дочери может оказаться и родовое, и
благоприобретенное имение. Спрашивается: из какого имения овдовевший супруг
может требовать себе выдела при жизни свекра или тестя: из одного ли только
родового или вместе с тем из благоприобретенного? Последним истолкованием
предоставляется на указную часть право не в меру обширное, не совсем справедливое
и явно несогласное с общим правилом наследства и с правом полной собственности
владельца в благоприобретенных имениях. В самом деле, невозможно собственнику
понять закон, в силу коего вдова умершего сына может ограничить свободное
право его распоряжения в благоприобретенном имении со дня смерти сына
и предъявить свое участие в выгодах производимых отчуждений, воспретить
даже сами отчуждения до полного расчета с ней, - тогда как подобное требование
мужа той вдовы, родного сына владельцу имения, при жизни отца было бы
немыслимо, сочтено было бы явным беззаконием и даже оскорблением родительской
власти. Вот причина, почему судебная практика во многих случаях решительно
уклоняется от истолкования приведенного закона в смысле столь обширном
и несообразном с общим законом собственности, и признает овдовевшим супругом
в указанном случае право требовать выдела только из родового имения тестя
или свекра.
В сем смысле состоялось решение Общего Собрания Сената по делу вдовы
Мацкевич (Сборн. Сен. реш. т. I, N 356), и сему решению придано значение
руководства на все подобные случаи, в предупреждение недоумений, для чего
и дано знать об оном указами всем Палатам Гражданского Суда и судам 1-й
степени (ср. Касс. реш. 1868 г., N 869 и 1884 г., N 23). В подтверждение
сего мнения приведены весьма уважительные соображения. Изъяснено, что
при явном противоречии противоположного толкования 1151 ст. с коренным
правом владельца благоприобретенных имений надлежит принять толкование
более сообразное с сим правом. Если допустить, - сказано в упомянутом
решении, - выдел указных частей изо всякого недвижимого имения свекра
или тестя, то закон, дающий право распоряжаться благоприобретенным имением
по усмотрению, не мог бы быть исполняем в точном его значении, и предоставляемая
законом свобода распоряжать благоприобретенным имением неограниченна,
стеснялась бы равномерным, при жизни владельцев, выделом такой части имения,
о которой каждый из них мог бы сделать распоряжение по своему произволу.
Кроме того, в подтверждение того же мнения указывают (см. Юрид. Вестник
1868 г., январь, решение по д. Груздева и там же ст. Вицына), что хотя
в 1731 году повелено давать невестке указную часть из недвижимых имений
свекра, без различия родовых от благоприобретенных, но в то же время различие
сие не утвердилось еще в законодательстве, а когда оно установилось окончательно,
то и упомянутое выражение указа 1731 года должно быть изъясняемо сообразно
сему различию. Это доказательство принадлежит к числу слабейших, но в
подкрепление указанного мнения указывают еще на хозяйственное значение
вдовьей части, каковое выразилось в первоначальном установительном указе
и должно быть предполагаемо в восстановительном указе 1731 г. Этим последним
указом императрицы Анны, с отменой единонаследия и его принадлежностей,
восстановлен был порядок наследства по Уложению, с его принадлежностями,
в том числе восстановлено и право невестки, определенное начально указом
1676 года. Сим указом постановлено было: когда за умершим особого поместья
не было, а служил он с отцовского поместья или имел только малую дачу,
то вдове его, чтобы было ей на чем прожить и прокормиться, выдавать на
прожиток из свекрова поместья сообразно окладу его умершего сына. Отсюда
видно, что при издании указа для выдела указана была известная норма в
поместном окладе свекра и мужа, в известной доле хозяйственного капитала,
необходимо принадлежавшей служилому человеку, и с этой-то доли назначена
часть вдове служилого человека.
Все эти соображения могут быть уместны и убедительны для того, кто рассматривает
закон о вдовьей части с законодательной точки зрения, с целью подвергнуть
его критике, доказать его несправедливость, несогласие его с первоначальной
идеей законодателя и необходимость исправить и изменить его. Но эти соображения
неуместны и неубедительны там, где дело идет о применении существующего
закона в истинном его смысле. В сем отношении едва ли возможно доказать,
что 1151 ст. должна относиться к одному родовому имению тестя или свекра,
когда это прямо не выражено в самой статье закона. Закон о выделе вдовьей
части так же, как и все наши постановления о наследстве, возник из поместного
права и рассчитан был на поместную дачу. Но после того поместья слились
с вотчинами в общем названии недвижимых имений, и отличие тех и других
не восстановлено с отменой петровских указов о единонаследии и с изданием
указа 1731 года; следовательно, употребленное в этом указе выражение:
"из свекровых недвижимых", одинаково относится к поместьям и к вотчинам,
к наследственному и к купленному и выслуженному и нажитому имению; в том
же смысле надлежит, конечно, разуметь и слова: недвижимого имения, употребленные
в 1151 ст. Зак. Гр. Одно только это толкование может быть признано непроизвольным
и последовательным; противоположное же толкование непременно окажется
произвольно и непоследовательно. Произвольно, потому что подставляет вместо
общей категории, названной в законе (недвижимое), частную категорию (родовое):
вывод, который вовсе не оправдывается употребленными в законе словами:
"доли: которая следовала бы умершему ее мужу", ибо наследственная (следующая)
доля выделяется как из родового, так и из свободного благоприобретенного
имения. Непоследовательно, потому что при сем толковании затруднительно
будет решить, надлежит ли производить выдел невестке, когда у свекра нет
вовсе родового имения, а есть одно благоприобретенное. Если отказать ей
вовсе на сей случай в выделе, то окажется уже явное пренебрежение закона,
положительно допускающего выдел из наличного имения; если же на сей случай
признано будет необходимым произвести выдел из одного благоприобретенного,
окажется коренное противоречие в самом толковании.
Итак, по точной силе 1151 ст. овдовевший супруг может, в указанном случае,
требовать выдела из родового и из благоприобретенного имущества свекра
или тестя. Закон этот едва ли справедлив, едва ли согласен с общими свойствами
собственности, едва ли соответствует нынешним условиям хозяйственного
быта, но он в этом смысле существует. Затем остается еще место вопросу
о принадлежностях и последствиях этого обширного права, предоставляемого
невестке и зятю на имущество свекра или тестя при жизни их. Право вдовы
или вдовца возникает в минуту смерти другого супруга и простирается на
совокупность имуществ, какие состоят в эту минуту во владении свекра или
тестя; но право имеет свои особые свойства, не совсем однородные с общими
свойствами законного наследства после родственников. Наследство вообще
открывается непосредственно от лица к лицу (чему не препятствует право
представления), смертью вотчинника. Право на открывшееся наследство с
этой минуты принадлежит всем законным наследникам в совокупности, кто
бы они ни были и в какое бы время ни огласили права свои. Наследнику предстоит
только назвать себя, т.е. предъявить и удостоверить свое имя и родственную
связь свою: это имя одно, и само по себе, служит основанием прав его.
Ничего более не требуется, как законное имя, для оправдания иска о наследстве.
Приняв наследство, наследник вступает в совокупность прав умершего вотчинника
по имуществу, возвращая их к минуте открытия наследства, и если наследников
несколько, то все они с этой минуты друг другу ответствуют за целость
имущества; все они в совокупности отвечают за долги и повинности, переходящие
к ним с имением.
Но право невестки и зятя, когда всмотримся в сущность его, не есть чисто
наследственное право. Это право само по себе, право на выдел известной
доли из имения свекра или тестя, - на прожиток, на содержание. Этот мотив
вдовьего права - совершенно чуждый чистому началу наследства - сам по
себе указывает уже на особенность этого права. Непосредственного перехода
здесь нет, ибо свекор или тесть, из имений коего должен производиться
выдел, еще жив и наследство после него не открылось, а умерший супруг
вовсе не имел в своем владении того имущества, из коего предстоит выдел,
- не имел даже по закону ни малейшего права на это имущество при жизни
своего родителя, и чего не имел, того передать не мог. Это право получает
вдовий супруг сам по себе, в силу своего супружеского имени, и простирает
его к живому владельцу наличного имения. Можно признать, что для вдовы
открывается наследство после мужа в том имении, которое за ним состояло
и в котором совокупно открылось наследство для всех его законных наследников,
но нельзя в юридическом смысле сказать, что в приведенном случае для вдовы
открывается наследство в имении свекра. Вдова только получает право просить
подлежащего выдела из имения свекра, право на иск особого рода, который
должен быть обращен ею к живому ответчику-свекру, и для того, чтобы оправдать
сей иск, недостаточно ей только удостоверить имя свое: ей надлежит еще
удостоверить, что за умершим ее мужем не было своего недвижимого имения.
Притом это право принадлежит вдове лишь при жизни свекра; если же она
не пережила свекра, то никакого права на его имение, за смертью своей,
никому по себе не оставляет. Осуществление прав наследника в общем порядке
начинается с той минуты, когда открылось наследство. Но для вдовы осуществление
прав ее на выдел из свекрова имения начинается с той минуты, когда она
предъявила свекру права свои и потребовала от него выдела[60]. Простирать право вдовы (или вдовца) за эти пределы, возводить
и его к минуте смерти мужа, - тогда как требование ее обращено лично к
свекру, и наследство в свекровом имении, как выше показано, еще не открывалось,
- было бы уже вовсе несправедливо: это значило бы предоставить вдовому
супругу преимущества совсем несообразные с сущностью того права, которое
предоставляет ему закон, и с сущностью того юридического отношения, которое
из сего права возникает. Поэтому несправедливо было бы допустить, что,
ввиду сего права вдовы или вдовца, свекор или тесть с минуты смерти сына
или дочери отвечают овдовевшему супругу за все действия, распоряжения,
отчуждения и уменьшения ценности по своим имуществам, из коих тот супруг
имеет право просить себе подлежащего выдела. Ответственность эта во всяком
случае начинается с той минуты, когда предъявлено свекру или тестю требование
о выделе от овдовевшего супруга. Если в эту минуту имение свекра или тестя
остается в том же составе, в каком находилось при смерти дочери или сына,
то по расчислению сего состава и выдел производится, если же что было
уменьшено, отчуждено или роздано владельцем до предъявления к нему требования,
то нет основания поворачивать отчужденное и розданное.
О вдовце в особенности сказано (1153 ст. Зак. Гражд.), что он имеет право
просить выдела из имений тестя при жизни его, когда за умершей женой собственного
имения не было, и оного нисколько не доходило ни по рядной, ни по другому
какому-либо акту, до оставшегося в живых мужа. Эта редакция статьи оставляет
место недоумению, ибо в ней не пояснено: не доходило - от кого? Закон
не мог иметь в виду исключительно акты, от имени жены на имя мужа совершенные,
хотя такие акты, без сомнения, прежде всего были на мысли у законодателя.
Акты от жены мужу на имение могли быть всякого рода: мог быть составлен
на основании 116 ст. Зак. Гражд. акт на предоставление женина имения в
пожизненное владение мужу, могла быть выдана мужу дарственная запись,
могла быть совершена купчая от жены мужу. В этом случае акты всякого рода,
как дарственные, так и возмездные, устраняют право мужа просить о выделе
из имения тестя при жизни его, ибо доказывают во всяком случае, что за
женой было при жизни ее собственное недвижимое имение (в чем состоит главное
условие закона). Но 1153 ст. разумеет и акты, не от одной жены данные,
ибо упоминает о рядной, которая пишется не от имени жены мужу, а от имени
родителя жены зятю. Рядная запись на недвижимое имение, хотя бы писана
была от тещи, входит в условия 1153 ст., ибо доказывает все-таки, что
за женой было, или мужем за женой получено недвижимое имущество. Но подходит
ли под те же условия акт, непосредственно и по случаю брака выданный тестем
на имя зятя? Думаю, что подходит, если акт был дарственный, ибо надлежит
предполагать (если не доказано иное побуждение по особым обстоятельствам),
что прямым побуждением такого дара было благоволение отца к дочери, мужу
ее и семейству; если же акт был возмездный (напр., купчая) или по содержанию
его и по обстоятельствам видно, что побуждением к выдаче его были причины
сторонние, вне брака и семейных отношений, то акт сего рода не подходит
под условия 1153 ст. Акты, выданные мужу на имение, помимо жены, от тещи,
ни в каком случае не соответствуют требованию сей статьи, ибо между зятем
и тещей нет того юридического отношения, которое устанавливает 1153 ст.
между зятем и тещей в праве требовать выдела.
Итак, овдовевший супруг получает:
А) если за умершим супругом было свое недвижимое имущество -
указную часть из наличного, свободного от завещания недвижимого и движимого
имущества умершего супруга;
право требовать по смерти свекра или тестя указную часть из наследственной
мужниной (или жениной) доли, исчисляемой по соображению с открывшимся
по свекре или тесте наследством.
Б) Если за умершим супругом не было своего недвижимого имения -
указную часть из наличной движимости умершего супруга;
право требовать при жизни свекра или тестя указную часть из наследственной
мужниной (или жениной) доли недвижимого имущества, исчисляемой по соображению
с тем, что окажется у свекра или тестя в день смерти дочери его или сына;
право требовать по смерти свекра или сына указную часть из наследственной
мужниной (или жениной) доли движимого имущества, исчисляемой по соображению
с открывшимся по свекре или тесте наследством.
Праву супруга на указную часть присвоены еще следующие преимущества.
Право это для самого супруга не прекращается никакой давностью и не устраняется
вступлением в новый брак. Если сам овдовевший супруг при жизни своей не
просил о выделе указной части, то право его уничтожается; к наследникам
переходит только право продолжать начатый уже иск о выделе (1152).
Разумеется, если под словом "наследники" будут значиться в сем случае
родные дети овдовевшего супруга от брака с умершим супругом, то они ни
в каком случае ничего не теряют, ибо наследуют после обоих своих родителей
(сыновья Марьи вдовы получают, в качестве детей умершего ее супруга, все
то, что мать их могла бы получить себе в указную часть после мужа, когда
просила при жизни своей о выделе). В сем только, а не в ином каком-либо
смысле сказано в 1152 ст. Гражд. Законов: если бездетная жена умрет, не
просив при жизни своей о выделе указной части, то наследники ее не имеют
права требовать сей части, и она поступает к наследникам мужа (ср. Касс.
реш. 1882 г., N 101). Неправильно было бы из сего выражения заключить,
что наследники жены, не просившей о выделе, получают право просить за
нее, если она умерла не бездетной. Случалось, что на сем основании дети
вдовы - от второго брака - требовали за умершую мать ее выдела указной
части из имения первого ее мужа, хотя она при жизни о том не просила.
Такая претензия вовсе неосновательна: в таком смысле Государственный Совет
в 1832 году (Полн. Собр. Зак. N 5741), истолковал указ 1817 года,
на коем основана приведенная 1152 ст. Цель закона о наследственном супружеском
праве, рассуждал государственный Совет, состоит единственно в обеспечении
положения лица, остающегося во вдовстве и, со смертью другого лица, теряющего
те способы к содержанию, коими пользовалось оно при его жизни. Сначала
указные доли выделялись вдовам только в пожизненное владение и по смерти
их возвращались родовым наследникам, но впоследствии найдено более удобным
заменить пожизненное владение выделом указных частей в собственность и
распространить те же права на вдовца. Но сим цель закона вовсе не изменилась,
и она еще более подкреплена положением 1817 года, дающим право супругу
просить о выделе во все продолжение его жизни и отказывающим в сем его
наследникам, когда сам он при жизни не просил. При таком внимании к лицам,
в супружестве бывшим, тот же закон не считал нужным распространяться о
других родственниках, ибо несправедливо было бы допустить брата или другого
родственника умершей супруги требовать, в лице ее, выдела указной части
из имения мужа и тем переводить оное в чужой род. (Ср. еще указ 1872 года
марта 14 N 15364 по делу Коптева. В том же смысле состоялись Выс. утв.
мнения Госуд. Совета 15 июля 1861 г. по делу Озеровой, Журн. Мин. Юст.
1861 г. N 12 и 1868 г. по делу Мясниковых и Белкина.)
Нисходящим вдовы, не просившей выдела, если сами они не соединены кровным
родством с тем лицом, из имения коего следовал выдел, право самой вдовы,
не просившей о выделе, никак не может быть предоставлено; оно исчезает
со смертью ее, и в нем невозможно для ее нисходящих право представления -
относительно свекра, ибо представлять и заступать может только лицо, соединенное
с умершим вотчинником по кровному родству, а не по свойству.
По одному делу (Хитрова, 24 ноября 1868 г.) Государственный Совет признал
достаточным оглашением формального желания вдовы - просьбу ее о выделе,
за несколько дней до смерти поданную ею в Уездный Суд, хотя эта просьба,
за подачей не в надлежащее место, была возвращена с надписью. В том же
смысле реш. 2 Общ. Собр. 1870 г. по делу Пименовой и Касс. реш. 1878 г.,
N 188 и 1882 г., N 101.
Всякий волен просить или не просить о выделе своей указной части; но
если супруг, имеющий право на сей иск, признан и объявлен несостоятельным
должником с учреждением конкурса, или и без того наличное его имение оказалось
недостаточным на удовлетворение кредиторов, то право требовать выдела
переходит к конкурсу или непосредственно к кредиторам. Но это право возбуждать
иск о выделе предоставляется им лишь при жизни должника; буде должник
умер, сам не просив о выделе, кредиторы не имеют уже права просить о сем:
они могут по смерти должника воспользоваться лишь предъявленным при жизни
его иском (1155).
Указная часть супруга выделяется ему всегда сполна; выделяется, как можно
заключить из 1128 ст. Зак. Гр., наперед всего (дети делят между собой
наследство, за выделом супругу указной части) и не подлежит никакому зачету
или уравнению с долями прочих наследников, сколько бы их ни было: доля
жены или мужа всегда неизменна. В этом отношении доля эта пользуется важным
преимуществом пред указной долей дочери, которая подвергается учету и
уравнению.
Право вдовы на указную часть из родовых имений умершего свекра, в тех
случаях, когда оно по закону ей предоставляется, должно быть соразмерно
с той частью родовых его имений, которая должна была составлять законный
наследственный удел ее мужа. Посему, если бы свекор, при жизни своей,
разделил родовые свои имения между своими наследниками, обойдя того мужа
ее, или с уменьшением законной его доли, вдова имеет право требовать следующей
себе части по расчету, не стесняясь условиями означенного раздела, хотя
бы даже сей раздел состоялся при жизни ее покойного мужа и хотя бы он
сего раздела не оспаривал.
Наконец - в указную долю жены не зачисляется приданое и собственное имение,
приобретенное по вступлении в брак (ст. 1001, 1150).
Указная часть супруга, хотя бы выделена была из родового имущества, почитается
во всяком случае благоприобретенной у получившего супруга: это свойство
указной части подтверждает, что супруг не есть прямой наследник после
супруга. Прямое наследство бывает по крови; прямым наследником почитается
лицо, поколику принадлежит к роду умершего. Но супруг не принадлежит к
роду супруга; он живет в роде, и со смертью супруга, выделяется из рода
(ср. ст. 1352).
Указная часть вдовы (и вдовца) почитается наследством, ибо права вдовы
на получение сей части основаны на общем законе наследства, следовательно,
принятие сей доли в качестве наследства подвергает вдову общим последствиям
наследственной ответственности, от чего не вправе оградить ее муж и своим
духовным завещанием, которое не может нарушать прав третьих лиц, т. е.
кредиторов завещателя, на удовлетворение из его имуществ, или прочих наследников,
на равномерное распределение ответственности. Ср. статью о сем предмете
в Журн. Мин. Юст. 1863 г., N 11, стр. 445.
Супружняя указная часть не пользуется наследственным приращением; следовательно,
как бы ни уменьшилось число наследников по крови, указная часть супружняя
от сего не увеличивается. Право супруга - не общее наследственное право
с родом умершего, а особливое право супруга на указную часть, которая
ему и отделяется (ср. реш. по д. Симонова. Сбор. Сен. реш. т. I, N 490).
Впрочем, это положение, по существу правильное, отвергается новейшей судебной
практикой, которая признает, что из содержания 1154 ст. Зак. Гр. нельзя
вывести заключения, что овдовевший супруг лишается права воспользоваться
приращением доли своей в наследстве по причине отречения кого-либо из
наследников (Касс. реш. 1884 г., N 23).
Просьбой вдовы (и наоборот, вдовца) о выделе указной части охраняется,
как видно из 1152 ст., право как ее, так и ее наследников. Посему право
это не исчезает в составе мужнего имущества; когда оно перешло к наследникам
мужа, наследники жены вправе требовать за нее выдела из этого имущества.
Если же наследники мужа суть в то же время и наследники жены (именно общие
их дети), то, принимая отцовское наследство, они в составе его принимают
и материнскую указную часть, стало быть (хотя бы ничего иного после матери
не наследовали), могут быть по этой только причине привлечены к ответственности
за долги матери (см. Сб. Сен. реш. т. II, N 595).
Итак, право вдовца или вдовы осуществляется - или выделом, или переходом
в общем составе имения к общему наследнику. Но только выделом обособляется
указная часть. Это обособление имеет важность на тот случай, когда надлежит
определить свойство имения (благоприобретенное), доставшегося на указную
часть вдовы. Родовым или благоприобретенным можно признать только известное,
пределом ограниченное, особливое недвиж. имение. Только особливое имение,
при наследственном переходе, получает, вследствие этого перехода, то или
другое свойство. Итак, когда указная часть жены, не быв выделена из мужнего
родового имущества, в общем составе его перешла к общему наследнику, нет
возможности определить, что именно в составе этого имущества стало благоприобретенным.
Для этого требуется обособление, отдел.
Если такого отдела не было, различие между отцовским и материнским в
общем составе имения существует только в личном сознании владельца.
Последствия такого состояния имеют особый интерес. Если бы сын принял
по наследству отдельно отцовское имение и отдельно имение, полученное
матерью на указную часть, одно стало бы у него родовым отцовским, другое
- родовым материнским. Но когда, приняв отцовское наследство, он принял
в составе его и указную часть матери, еще не выделенную ей, - нет возможности
указать в общем составе имения родовое материнское. Между тем может произойти
следующее. Такой владелец может умереть бездетным, и в таком случае со
стороны родственников его матери может возникнуть претензия на ту часть
его имения, которая соответствует материнской указной части, на том основании,
что эта часть была у него родовым материнским. Возможно ли признать их
наследниками умершего вотчинника в этой части? Возможно ли, т.е. выделив
из количественной массы часть ее содержания, никогда еще не имевшую отдельного
существования, в ту же минуту создать для нее такое качество, которое
определяется не иначе как предшествовавшим отдельным существованием и
прежней историей имущества? Думаю, что невозможно. Не отыщешь твердого
начала для оправдания такой операции, даже в таком случае, когда имение,
принятое умершим вотчинником после отца, сохранилось до смерти его во
всей целости. А если не сохранилось? Если некоторая часть этого имения
была отчуждена им при жизни, как определить, что из отчужденного в общей
массе относилось к родовому отцовскому, что к родовому материнскому имению?
Приведенные соображения не согласуются с сенатским решением (2 Общ. Собр.
1870 г.) по делу Пименова. В этом деле Фекла Бычатина, овдовев, просила
о выделе указной части из имения мужа, но, не получив выдела, умерла.
Сын ее Федор, став наследником отцовского имения, умер бездетен. К его
имению предъявили права: родной его племянник, и сверх того, брат умершей
матери его Феклы на ту часть имения, которая соответствует указной вдовьей
ее доле. Сенат рассудил, что Федор Бычатин, приняв родительское имение,
осуществил и право своей матери, ею при жизни не утраченное, на указную
часть, которая у нее была благоприобретенным, а у него стала родовым материнским
имуществом, следовательно, по смерти его эта часть должна перейти в род
матери, к ее брату.
Все вышеизложенное показывает особливую заботливость нашего законодательства
о жене. Правила нашего закона внушены заботой о положении вдовы после
мужа; но право вдовы впоследствии распространено на вдовца, в чем нельзя
не признать отступления от первоначальных оснований закона, ибо льготы,
которые объясняются и оправдываются заботой о вдове, непонятны и представляются
не совсем справедливыми в применении ко вдовцу. И о льготах, предоставляемых
вдове, надлежит заметить, что они соответствуют той эпохе общественного
быта, когда вдова, теряя мужа, представлялась несравненно более сирой
и беззащитной, чем в нашу пору. Однако же и в наше время эти льготы не
потеряли еще своего значения; в нынешнем состоянии законодательства ими
несколько вознаграждается невыгода для женщин общих правил о наследстве.
Ни в одном законодательстве супруги не пользуются такими преимуществами,
как в нашем. Римское право призывает жену к наследству только в определенных
случаях и при некоторых условиях; французский закон призывает ее, когда
нет других родственников.
Особливый случай наследства после жены бывает, когда муж дворянского
состояния примет с Высочайшего соизволения фамилию жены своей, по пресечении
рода ее в мужском колене. Тогда, по смерти жены, если детей не осталось,
все недвижимое ее имение, какое дошло к ней от отца, переходит к мужу
(ст. 1160 Гражд. Зак.).
Постановления Литов. статута о праве жены после мужа (но не мужа после
жены), сохраняющие силу для Черниговской и Полтавской губерний, ближе
подходят к западным законодательствам. Супруги вообще не имеют права наследовать
друг после друга в отдельном имуществе каждого. Когда оба они, не имея
ничего при вступлении в брак, приобрели потом имущество общими трудами,
оба вместе купили или приняли по дарственным актам, то получают друг после
друга - при детях третью часть сего имущества, а без детей - все, что
осталось. Приданое жены, когда было обеспечено на имении мужа, возвращается
к ней, если же не было обеспечено или вовсе его не было, вдова получает
по смерти мужа во владение (а не в собственность) часть, равную с общими
от них детьми (толкуется: часть, равную сыновней части), буде же детей
не было, третью часть всего мужнина имения; но если вступит во второй
брак, то имеет право лишь на пожизненное владение четвертой части мужниного
имения; впрочем, наследникам предоставляется выкупить и это право уплатой
половинной цены его по судебной оценке. Таково право вдовы первобрачной;
вдове после второго ее брака присваивается менее прав: она получает в
пожизненное владение часть, равную с общими детьми, когда их несколько,
а если один только сын останется или одна дочь, она пользуется пожизненно
только третью частью.
Вдова, вышедшая за вдовца, по смерти его пользуется пожизненной равной
частью с общими детьми; а буде детей не было, владеет частью, равной с
детьми от первого его брака, доколе не выйдет замуж; в последнем случае
лишается и сей части. Но все эти права предоставляются жене в таком только
случае, когда муж при жизни ничего недвижимого или движимого ей не укрепил
законным актом или не отдал в пожизненное владение. Вдова дворянка, вступившая
в новый брак ранее 6 месяцев по смерти первого мужа, лишается назначенного
ей мужем по веновой записи имения. См. 1157 ст. Зак. Гражд. и примечание
к ней и статью г. Пестржецкого в Журн. Мин. Юст. 1860 г., N 12.
А. В наследстве у магометан все жены умершего, сколько бы их ни было,
получают совокупно изо всего имения, при детях, одну восьмую часть, а
без детей четвертую, и полученное на всех делят между собой поровну (1161).
Б. По уставу рижского лоцманского цеха, в случае смерти лоцмана на службе,
одной вдове его предоставляется половина той доли лоцманских сборов, какая
причлась бы умершему при ближайшем разделе: другие наследники не имеют
права на участие в сих деньгах. См. II Собр. Зак. 1854 г., ноябрь 24 (28760)
§ 67.
В. Вдовы после мужей чиновников имеют право на пенсию, в случаях и по
правилам, означенным в Уст. о пенс., но право просить пенсию ограничивается
особым сроком (III т. Уст. пенс. 171-173, 217-227), и пенсия прекращается
со вступлением вдовы в другой брак и лишением прав состояния или поступлением
в монашество (там же, ст. 155, 251, 252).
Г. О праве вдовы протестантского проповедника на квартиру и доходы с
места в течение траурного года см. Уст. Ин. Исп. 357.
Д. По смерти инвалида, поселенного в Павловской или Николаевской слободе,
вдова, если имеет мал. детей, может до совершеннолетия их пользоваться
помещением или участком умершего. П. С. З. N 49663.
Е. Об участии вдов в поземельном наделе по смерти мужей у крестьян и
инородцев см. т. IX, Особ. Прил. XVI, Пол. Башкирск., ст. 20. У Казаков
Уст. Казач. Сел. 118 и след. прил. к 53 ст. по Прод. 1863 г., п. 30; см.
еще Уст. о ссыльн. изд. 1890 г., ст. 363.
Примечания:
|
