Список книг
|
« Предыдущая | Оглавление | Следующая » Победоносцев К.П.
Курс гражданского права. Часть вторая: Права семейственные, наследственные и завещательные.
§ 69. В каких случаях завещательное распоряжение теряет свою силу и действие? – Право приращения между многими преемниками одного именияЗавещательное распоряжение теряет свою силу и действие:
1. Когда оно противозаконно и вследствие того подлежит уничтожению (1029
ст. Зак. Гр.)[103].
2. Когда оно лишено смысла, так что невозможно определить ни предмета,
ни образа исполнения. Хотя общего правила в сем смысле нет в наших законах,
но оно необходимо вытекает из необходимых свойств каждого юридического
акта. В нашем законе сказано, что недействительны завещания, учиненные
с очевидной ошибкой в лице, или в самом имуществе завещаемом.
3. Когда лицо, в чью пользу назначение сделано, умерло ранее смерти завещателя.
Положительного о сем правила также нет в наших законах, но оно составляет
прямой вывод из сущности завещательного акта и преемства завещательного,
а потому применяется и в нашей судебной практике (см. Ж. М. Ю. 1866 г.,
т. I, стр. 507; Касс. р. 1873 г., N 201). Завещание получает силу
и действие лишь со времени смерти завещателя; до того времени не открывается
и не имеет ни малейшего значения чье бы то ни было на завещании основанное
право; следовательно, тот, в чью пользу назначение сделано, при смерти
своей сам не имея никакого права на завещанное, не может и передать никакого
права и своим наследникам. А когда после того умирает сам завещатель,
то назначение, не находя лица, в пользу коего сделано, падает и не может
быть перенесено на наследников сего лица, буде и об них не упомянуто в
завещании. В наследстве по закону есть право представления, т.е., что
досталось бы, напр., сыну, когда бы он был жив, переходит, за смертью
его, к его сыну - но не от отца, а от деда, после коего наследство открылось.
Ничего подобного нет в завещательном преемстве, которое основано не на
законе прямого преемства по крови, но на воле завещателя. Кому назначено,
тому и дается, буде он налицо, а когда нет его налицо, то назначение пропадает.
Посему если, напр., имущество завещано дядей трем племянникам всем вместе:
Петру, Ивану и Григорию, и при смерти завещателя Григория нет в живых,
а живы его дети, то детям нет удела в завещанном, а все имущество переходит
к Петру и Ивану: доля Григория за смертью его идет в приращение к долям
его братьев.
Но преемник, если и пережил завещателя, не всегда приобретает по завещанию
решительное право на завещанное имущество, а приобретает только право
условное, или право ожидания и требования в назначенный срок, или с наступлением
предвиденного события. Если, приняв в этом виде право, преемник не доживет
до решительного осуществления оного, может ли он передать своему наследнику
это право в том же виде, с той же возможностью или вероятностью осуществления?
Здесь необходимо различать два вида условия. 1) По воле завещателя приобретение
имущества или передача его в собственность указанного лица может быть
поставлена в зависимость от события не верного, а только вероятного, которое
может и вовсе не случиться. Напр., Иван поручает своему душеприказчику
передать Петру в собственность 10.000 руб., буде он достигнет 30-летнего
возраста или буде он вступит в брак. Только с наступлением сего события
деньги переходят в собственность Петра; до того он имеет только условное
право на эти деньги, только право требовать их с наступлением условленного
события. Петр умер, не успев осуществить свое право, ибо условленное событие
вовсе не совершилось; со смертью его оно стало уже невозможно, следовательно,
и право по завещанию, предоставленное ему, исчезло без остатка, так что
ему нечего и передать своим наследникам. 2) По воле завещателя передача
имущества поставлена в зависимость от определенного срока или от события,
которое непременно должно наступить. Напр., завещатель поручает душеприказчику
передать Павлу 10.000 руб. через 3 года по смерти завещателя. В таком
случае со смертью завещателя преемник получает верное право на завещанное
имущество, непременно долженствующее осуществиться, следовательно, умирая
прежде осуществления, он имеет что передать и своему наследнику. Правила
сии определены положительно в иностранных законодательствах. В нашем законе
их нет, но у нас, без сомнения, они могут быть приняты в руководство на
практике, ибо истекают из сущности завещательного преемства.
4. Очевидно, что если завещанного имущества не оказалось при смерти завещателя
в его владении, то и завещательное назначение падает. Буде некого обвинить
в его незаконном присвоении или похищении, то надобно предположить, что
завещатель при жизни сам распорядился сим имуществом, стало быть, самым
делом отменил свое назначение. Если завещанное имущество погибло, истребилось,
утратилось без остатка уже по смерти завещателя, то назначение также теряет
силу, буде некого обвинить в растрате или погибели.
5. Без сомнения, всякий волен отказаться от принятия завещанного имущества,
буде считает оное для себя неудобным или невыгодным, и в таком случае
завещательное назначение теряет силу.
6. Назначение теряет силу, если то лицо, в чью пользу оно сделано, оказывается
юридически неспособным к принятию или приобретению завещанного. Неспособность
эта может быть личная, по закону, или по смыслу условия, с коим приобретение
связано (напр., если деньги завещаны лицу на случай вступления его в брак,
и уже при смерти завещателя оказывается, что подлежащее лицо юридически
или физически неспособно к браку).
7. Завещательное распоряжение теряет свою силу, когда завещательный акт,
в котором оно содержится, признан недействительным или утратил свою силу
за истечением земской давности. Кто не просил в течение 10 лет о
приведении в действие завещания, не вступив притом и во владение завещанным
имуществом, тот, по общему закону, теряет право на иск об имуществе на
основании завещания. Может возникнуть сомнение о том, когда открывается
право на сей иск и с какой поры следует исчислять начало земской давности.
Иные полагают, что начало давности следует исчислять со дня смерти завещателя,
так как вообще с этого времени право на наследство по завещанию почитается
открывшимся (ср. Касс. р. 1869 г., N 1032), но открытие права на наследство
нельзя в этом случае смешивать с открытием права на иск. В первом смысле
- минута смерти завещателя имеет значение потому, что к этой минуте (как
и в наследстве по закону) преемник по завещанию может возводить права
свои на наследственное имущество, но и это правило не безусловно, ибо
не применяется ко всем случаям завещательных отказов (см. ниже §
72). Однако завещание, как акт, выражающий последнюю волю, не получает
еще законного признания, законной обязательной силы со смертью завещателя.
Оно приобретает эту силу лишь с той поры, как засвидетельствовано в подлинности.
Итак, иск по завещанию становится возможным лишь с этого момента, и потому
никак не ранее его должно быть полагаемо начало давности для предъявления
такого иска (ср. Касс. реш. 1872 г. N 1223). Не ранее: но может быть и
позже, так как по особым условиям завещательных отказов и назначений право
иска для заинтересованного лица может и не соединяться со вступлением
в силу завещания, но может быть отдалено до известного срока или события
(ср. § 72), так что в каждом из подобных случаев требуется, по соображении
со свойством завещательного назначения или с особым его условием, определить,
с какого именно момента открывается право на иск и начинается течение
давности.
Когда распоряжение, помещенное в завещании, по смерти завещателя оказывается
недействительным, возникает вопрос: кому следует имущество или ценность,
бывшая предметом этого распоряжения? Вопрос разрешается лишь отчасти нашим
законом. В 1110 ст. Зак. Гр. сказано: наследство переходит к наследнику
по закону, когда завещательные распоряжения признаны будут недействительными.
Эта статья имеет в виду прежде всего завещание во всей его целости. Если
завещание все признано недействительным, то имение идет к наследникам
по закону. Далее - статья эта может быть бесспорно приложена к отдельному
завещательному назначению, когда оно, по смыслу завещания, поставлено
независимо от других назначений и относится к отдельному имуществу. Завещатель
назначает одно имение Ивану, другое - Петру; первое назначение остается
в силе; последнее, по той или другой причине, недействительно, не может
осуществиться. Ясно, что имение, назначенное Петру, остается вне воли
завещателя, и потому следует воле закона - идет к наследникам завещателя.
Далее этого простого начала, выраженного в 1110 ст., наше законодательство
не идет, и это понятно, ибо закон наш вообще не делает различия между
назначением наследника к имению и назначением имущества в пользу разных
лиц (inst. heredis и legatum); тем еще менее различает между собою отказы
по их качественному и количественному значению в массе целого наследства
и в намерении завещателя. Однако же такое различие, возникая из существа
отношений, возбуждает вопросы и пререкания о праве, требующие разрешения.
Нетрудно решить, что отдельное имение, назначенное отдельному лицу, буде
не может перейти к нему по воле завещателя, переходит к законному наследнику.
Но как быть, если имение назначено нескольким лицам вместе, совокупно,
и назначение оказывается недействительным лишь относительно одного из
сих лиц? Здесь возможно состязание прав, и если наследник по закону потребовал
бы себе выбылую часть из совокупного назначения, те лица, в пользу коих
оно совокупно сделано, могут возразить: воля завещателя была отдать имение
нам всем совокупно. Как быть, если имение назначено одному лицу с возложением
на него денежной выдачи, выдела или повинности в пользу другого лица,
и оказывается, что назначение относительно сего последнего лица недействительно?
Здесь наследник по закону, если бы и предъявил свою претензию на имущество
или ценность, бывшую предметом сего подчиненного назначения, ему возразили
бы, что он не вправе подставить себя вместо того, в чью пользу назначение
сделано, а в качестве наследника по закону не может устранить того, кому
завещано имущество с отнесением повинности на это имущество, и что устранение
повинности должно обратиться в пользу того, кому досталось имущество.
Для разрешения множества подобных вопросов римское право выработало систематическое
учение о приращении (accrescentia, accroissement) наследственных и завещательных
уделов, т. е. о праве соучастника в наследственном преемстве или в завещательном
назначении - воспользоваться долею другого соучастника, когда последний
оказывается неспособным или не желает принять ее[104].
Не вдаваясь в тонкости этого учения, возбуждавшего великое множество сложных
пререканий в юридической казуистике, приведу два главных руководящих правила
по сему предмету, принятые в иностранных законодательствах и в юридической
практике. Основанием приращения служит совокупное и нераздельное призвание
нескольких к преемству в одном и том же имуществе и в одном нераздельном
назначении. Отсюда следует, во-1-х: когда из числа нескольких назначений,
отнесенных к одному иму-ществу, одно представляется главным и основным,
а другие в связи с ним представляются подчиненными и зависящими (каковы,
напр., выдачи и отказы из имущества, назначенного указанному лицу), то
подчиненное назначение, буде упадает, обращается в состав главного назначения:
стало быть, тот преемник, на коего вместе с преемством было возложено
исполнение подчиненных назначений, пользуется прибытком от устранения
повинности, на него возложенной. Во-2-х: когда имущество назначено нескольким
лицам вместе и совокупно без всякого разделения, недействительность назначения
относительно одного из соучастников обращается в прибыль всем прочим;
но если видно, что намерение завещателя было назначить каждому из соучастником
свою долю или определить каким-либо качественным или количественным признаком
удел каждого, то приращения нет, и особенный удел выбывшего участника
становится вне завещательного права. Оба эти правила представляются столь
ясными и прямо вытекающими из сущности завещательного права, что могут,
без нарушения закона и начал, в нем выраженных, служить руководством и
у нас для юридической практики. Возьмем, напр., следующий случай. Мать
завещает имение четырем сыновьям: Ивану, Петру, Федору и Григорию с тем,
чтобы каждому из них принадлежала в том имении четвертая часть, но Григорий
умер прежде матери, оставив двух сыновей - Павла и Кузьму. По смерти матери,
как всем этим лицам по справедливости разделить имение? Павел и Кузьма
не могут получить всю часть, назначенную в завещании отцу их Григорию,
ибо права Григория на 1/4 часть имения основаны на завещании, а завещание
в отношении к нему не состоялось, ибо он умер прежде завещательницы. Но
несправедливо было бы эту четвертую часть Григория обратить исключительно
в пользу трех остальных его братьев, ибо завещательница прямо выразила
волю свою, что каждому их братьев следует только 1/4 часть имения. Итак,
эта четвертая часть остается вне завещания и обращается к наследникам
по закону, делясь опять на 4 части, из коих три следует Ивану, Петру
и Федору, как прямым наследникам, а одна четвертая достанется Павлу и
Кузьме по праву представления за умершего отца их Григория. Итак, при
разделе, если цену всего имения положить в 16.000, Иван, Петр и Федор
получат по 5000, а Павел и Кузьма вместе 1000.
При обсуждении законности и действительности завещательного распоряжения
необходимо брать его в целости и в той необходимой связи, в которое оно
определено волей завещателя с тем, чтобы решить: эта воля, в том смысле,
как она изъявлена, по отношению к целому распоряжению, согласна ли с законом.
Но несправедливо было бы расторгать отдельные части целого распоряжения,
состоящие между собой во взаимной связи, и каждую обсуждать в отдельности.
Случается иногда, что одна из составных частей целого распоряжения оказалась,
независимо от воли завещателя, невозможной в исполнении и потеряла свой
интерес фактически: в таком случае несправедливо было бы признавать эту
часть как бы вовсе несуществующей и затем другой части того же распоряжения,
неразрывно связанной с первой, придавать самостоятельное значение. Это
значило бы произвольно извращать волю завещателя, придавая ей в осуществлении
совсем не то значение, какое она имела в сознании завещателя, значило
бы прилагать мерку закона не к подлинной воле завещателя, а к произвольному
выводу из этой воли. Вот пример. Ушаков завещал свое имение Александре
Изосимовой, а по ней детям ее в вечное и потомственное владение. Сама
Изосимова умерла прежде завещателя, оставив детей, а когда умер завещатель,
возник вопрос о законности его распоряжения и о праве детей на имение,
завещанное матери их, а после нее - им, в собственность. Распоряжение
это, в целости своей, несогласно с 1011 ст. Зак. Гражд., и внешнее событие
- смерть Изосимовой - нисколько не изменяло сущности юридического отношения,
созданного волей завещателя. Но в суде состоялось следующее решение: по
силе примечания к 1011 ст. распоряжение о дальнейшем переходе имения недействительно
в том случае, когда завещанное имущество, поступив во владение наследника,
делается по смерти его уже родовым (смысл закона выражен неверно: закон
устанавливает правило не на этот только случай, но объясняет решительное
свое запрещение этим соображением, на все запрещенные случаи распространяемым).
Но в настоящем случае - продолжает решение - первая часть завещательного
распоряжения Ушакова, о предоставлении имущества Изосимовой, осталась
вовсе неосуществленной, а как наследство открывается лишь со смертью завещателя,
то очевидно, что по смерти Ушакова оставалась действительной (здесь фактическое
последствие внешнего события смешано с юридическим определением воли)
только вторая часть его распоряжения о передаче имущества детям Изосимовой,
которые и д.б. признаны непосредственными наследниками его по завещанию
в имении, не сделавшемся родовым:
О толковании воли завещателя см. вообще § 74. Случаи приращения
см. в § 74, примеч. Й.
Примечания:
|
