Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Шершеневич Г.Ф.
Курс торгового права. Т. III: Вексельное право. Морское право.

§ 139. Юридическая природа векселя

Литература. Н.О.Lehmann, Lehrbuch des Wechselrechts, 1886, стр. 145-276; Grünhut, Wechselrecht, т. I, стр. 266-294; Kuntze, Das deutsche Wechselrecht, 1884, стр. 47-61; Катков, Общее учение о векселе, 1904; Цитович, Курс вексельного права, 1887, стр. 37-69.

I. Два вида векселя. Вексель представляется всюду в двух видах: как простой и как переводный.

Простой вексель выражается следующим образом.

Из приведенного образца видно, что в простом векселе участвуют два лица, векселедатель[29], который с выдачею подписанного им векселя становится обязанным платить, и векселедержатель[30], который с получением векселя приобретает право в условленное время требовать платежа.

Иначе выглядит переводный вексель, или тратта.

В переводном векселе участвуют, как видно, уже не два лица, а три. К векселедержателю[31], который выдает вексель, и векселедателю[32], который с получением векселя приобретает право в условленное время требовать платежа, присоединяется еще третье лицо, плательщик[33], которому векселедатель предлагает удовлетворить векселедержателя. В нашем законодательстве векселедатель тратты называется также трассантом, а плательщик трассатом[34].

В некоторых странах простой и переводный вексель резко разделены самим законом. В Англии простой вексель, под именем promissory note, совершенно обособлен от переводного векселя, известного под именем bile of exchange[35]. То же самое, хотя в меньшей степени, наблюдается во Франции, где lettre de change разделено с billet à ordre как по названию, так и по законодательной нормировке. Напротив, в Германии и Италии оба вида векселя, обнимаемые одним названием (Wechsel, cambiale), сближаются и в юридическом положении.

В сущности это сближение не представляет ничего странного. Оба вида векселя служат одной и той же экономической цели - они оба выполняют роль средства платежа и кредита. Переводный вексель с экономической стороны прельщает тем, что перед векселедержателем два ответственных лица, плательщик и векселедатель, тогда как в простом векселе ответственное лицо только одно. Но это преимущество существует только в первое время. Обращение векселя и покрытие его надписями придают простому векселю те же преимущества и стирают экономическое различие. С юридической стороны различие, вполне очевидное в обыкновенном случае составления того и другого векселя, способно также стереться, если принять во внимание, что место платежа по простому векселю может быть назначено иное, чем место жительство векселедателя (домицилированный вексель), а с другой стороны, переводный вексель может быть трассирован векселедателем на самого себя.

Тем не менее пользование тем или другим видом различается по странам. На Западе Европы всюду преобладает переводный вексель, и простой вексель играет самую ограниченную роль. Напротив, у нас, в России, господствует простой вексель, и переводный вексель почти не имеет применения во внутренних отношениях.

II. Юридическая природа векселя. Вексель в своем историческом развитии претерпел настолько значительные изменения, а в настоящее время он так различно поставлен в разных законодательствах, что дать характеристику векселя вообще совершенно невозможно. Если взять лишь то, что свойственно векселю всюду, - характеристика окажется настолько бедной и бледной, что не получится никакого представления об институте; если, наоборот, характеризовать вексель по тем чертам, какие усвоены тем или другим законодательством, возникает опасность приписать векселю, как таковому, особенности, которые чужды ему в том или ином законодательстве. К этому следует еще присоединить, что вексель - институт двойственный, раскалывающийся на два вида.

Вследствие того что характеристика векселя неодинакова по времени и по странам, - мы остановимся на юридической природе современного векселя по русскому законодательству.

При этом, выясняя сущность векселя, мы должны брать его в простейшей форме. Наибольшие затруднения создает индоссамент, но так как индоссамент составляет осложнение векселя, которое может отсутствовать, то при определении юридической природы векселя следует исходить от векселя без индоссамента.

С указанной точки зрения вексель представляет собою основанное на договоре и выраженное в письменной форме абстрактное одностороннее обязательство заплатить денежную сумму. Данное определение характеризует вексельное обязательство как а) договорное, b) абстрактное, с) одностороннее, d) формальное, е) денежное.

а. Рассматривая вексель как договорное обязательство, мы имеем в виду не то договорное отношение, которое привело к векселю, например куплю-продажу или заем, а то отношение, которое создается векселем. Договорный момент обнаруживается в том, что векселедатель становится ответственным перед векселедержателем в силу передачи ему векселя-документа с намерением обязаться перед ним. Следовательно, если бы вексель вышел из рук создавшего его векселедателя помимо его воли, - вексельное обязательство не создалось бы. Вексель, заготовленный и положенный на стол в ожидании того лица, которому он предназначался, похищен этим лицом, вошедшим в кабинет без хозяина. При скоропостижной смерти купца в его железном сундуке находят вексель, приготовленный в ожидании доставки товара. Ни в том, ни в другом из приведенных случаев вексельное обязательство не возникает, потому что вексель не был выдан векселедателем. Между тем момент выдачи является существенным по нашему законодательству, которое постановляет, что: 1) вексель для вступления его в силу в отношении первого приобретателя должен быть выдан ему векселедателем[36], 2) выдачею векселя векселедатель принимает на себя ответственность за платеж по оному[37]. С другой стороны, одной выдачи или перенесения владения на документ недостаточно, если в этом акте не выражается сознательная воля принять на себя обязательство. Поэтому если вексель передается с иною целью, например для учета в банке, то вексельное обязательство не может возникнуть. Иванов берет от Карпова вексель, чтобы, присоединив на нем свою подпись, получить в банке кредит, а вместо того обращает его непосредственно против Карпова. Нахождение векселя в руках векселедержателя, во владении его, создает предположение договорной выдачи[38], которая поэтому не требует с его стороны доказательств, но допускает со стороны векселедателя опровержение.

b. Вексель есть абстрактное обязательство. В противоположность обоснованным обязательствам, в которых обязательство обусловливается каким-либо ожиданием, например платеж покупной суммы ввиду передачи проданной вещи, платеж заемной суммы ввиду получения таковой под условием возврата, - вексельное обязательство отвлекается от всякого основания. Должник по векселю обязан платить только потому, что он выдал вексель, совершенно независимо от его неоправдавшихся ожиданий. Купец вручает вексель в надежде на получение товара: неполучение товара нисколько не ослабляет силы выданного векселя. Таково значение момента абстрактности, принятое действующим русским законодательством, которое в этом отношении отступило от прежнего взгляда. По уставу 1832 года в векселе должно было быть указано основание его выдачи: означение валюты отнесено было к существенным принадлежностям векселя. Вексель выдан потому, что был получен эквивалент в виде денег, товара. Если можно было доказать, что эквивалент этот не поступил в действительности, то тем самым подрывалась сила вексельного обязательства; оно падало с потерею основания. В новом уставе наше законодательство приняло германскую точку зрения[39], исключило означение валюты из вексельных принадлежностей и превратило вексельное обязательство в абстрактное. Требование валюты сохранилось во французском законодательстве[40].

с. Вексель представляет собою формальное обязательство. Едва ли это не тот признак, который присущ в различной степени всем вексельным законодательствам и который объединяет векселя разных типов в один институт. В настоящее время всюду вексельное отношение должно быть облечено в письменную форму, причем письменность составляет существенную сторону сделки. Нет письменной формы - нет и вексельного обязательства. Требование письменности относится не только к моменту выдачи векселя, но и к другим моментам в жизни и движении векселя: к акцепту, к передаче. Закон устанавливает необходимое содержание документа: если вексель не отвечает этим условиям, он простая бумажка, но не воплощение вексельного обязательства. Формализм векселя так велик, что упущение какого-либо из условий уничтожает вексельную силу, хотя бы в данном конкретном случае очевидна была несущественность его для оценки отношения сторон. Формализм выражается более в том, что все, внесенное в документ, составленный домашним порядком, имеет достоверность в отношении участвующих в векселе лиц, например время выдачи векселя. И наоборот, обстоятельства, не нашедшие себе места на векселе, как бы ни были они важны для данного конкретного отношения, не могут быть приняты судом во внимание.

d. В векселе выражено одностороннее обязательство. Из векселя вытекает только обязанность заплатить. Если и говорят об обязанностях векселедержателя, например предъявить к акцепту, опротестовать, то это лишь неправильный способ выражения: это не обязанности векселедержателя, а только условия осуществления принадлежащих ему прав.

Одностороннее обязательство векселедержателя в простом векселе имеет безусловный характер. Он обязывается в самом документе и с самого начала уплатить в указанное время или по предъявлении определенную сумму денег.

Несколько сложнее представляется обязательство в переводном векселе. Здесь векселедатель предполагает, что платеж будет произведен третьим лицом, плательщиком, заранее намеченным. Сам он, своею подписью на векселе, обязуется к платежу тогда только, когда вексель не будет оплачен плательщиком или не будет им даже принят. Отсюда очевидно: 1) что и в переводном векселе векселедатель принимает на себя обязанность платить с самого начала, т.е. с момента выдачи векселя, 2) но что обязательство его условное, т.е. он обязан платить, если не заплатит плательщик.

Такой взгляд на переводный вексель не отвечает общепринятому мнению, которое в переводном векселе видит не обязательство векселедателя, а приказ, даваемый им плательщику[41]. Соответственно тому главным должником оказывается плательщик, а векселедатель только субсидиарным. Но слово здесь закрывает смысл. Векселедатель не может приказывать лицу, намеченному для роли плательщика. Он может просить его, предлагать ему, ожидать от него. Приказ же предполагает воздействие, угрозу, которой нет у векселедателя. Поэтому понятие о приказе, которое кладется законодательствами в основу конструкции переводного векселя, следует признать юридически неопределенным и не соответствующим общепринятому значению слова. Нельзя видеть в переводном векселе и поручения, понимая "приказ" в этом смысле, потому что поручение может быть всегда взято назад, а выдача векселя бесповоротна.

Если верно утверждение, что главным должником является плательщик, то пришлось бы признать, что до акцепта или при отказе в акцепте вексель вовсе не имеет главного должника. Но субсидиарный должник немыслим без главного.

Итак, в переводном векселе мы имеем также одностороннее обязательство векселедателя, но только условное[42]. Сделка совершена под условием отрицательным (sub conditione negativa). Содержание переводного векселя может быть выражено юридически следующим образом: "по сему моему векселю повинен я заплатить такую-то сумму, если таковая не будет уплачена указанным лицом". Если условие не осуществилось, т.е. плательщик произвел платеж, векселедатель свободен от обязательства. Pendente conditione он не может быть принужден к исполнению, но если обнаружится до срока платежа, что условие наступит, т.е. если назначенное плательщиком лицо не принимает векселя, векселедатель по нашему законодательству[43] может быть принужден к исполнению.

е. Вексель по нашему законодательству, как и по большинству законодательств, есть денежное обязательство. Оно всегда имеет своим содержанием платеж денежной суммы. Только итальянское законодательство допускает, под именем ordine in derrate, векселя не денежного характера, а с обязательством выдать известное количество сельскохозяйственных продуктов[44].

III. Сопоставление со смежными отношениями. Сравнивая вексельное обязательство с наиболее близкими отношениями, мы должны отделить простой вексель от переводного.

A. Ближайшее родство простого векселя составляет заемное письмо. Сходство между векселем и заемным письмом состоит в том, что оба они представляют односторонние обязательства, притом денежные, вексель исключительно, заемное письмо преимущественно[45]. Различие между векселем и заемным письмом обнаруживается в том, во-первых, что вексель есть обязательство абстрактное и формальное, из каковых свойств вытекает ряд различий между этими двумя документами и содержащимися в них обязательствами.

а. Как обязательство абстрактное, вексель не допускает возражений о безденежности, тогда как заемное письмо теряет свою силу, если будет доказана его безвалютность[46].

b. Как обязательство формальное, вексель не допускает ссылки на обстоятельства, не нашедшие себе места в самом документе, тогда как должник и кредитор по заемному письму могут ссылаться на ряд обстоятельств, влияющих на силу и объем обязательств. Например, должник вправе указать на платежную расписку[47].

с. Отношение по векселю возникает с выдачею документа. Заемное обязательство возникает в силу факта займа, и заемное письмо является лишь выражением создавшегося отношения. Для векселя письменность есть существенный момент сделки, для займа - это только средство доказательства. Поэтому следует признать совершенно неправильным утверждение, что "заемное письмо воспринимает силу лишь с переходом к тому лицу, на имя которого оно написано"[48]. Это верно только относительно векселя, сила же заемного письма зависит от факта займа.

d. Вексель есть чисто домашнее обязательство, тогда как заемное письмо по нашему законодательству составляется явочным порядком[49], под угрозою невыгодных последствий в случае нарушения этого требования закона[50]. Эти сравнительные невыгоды обнаруживаются в следующем. 1) Удовлетворение просьбы обеспечения иска зависит от определения суда, но когда при самом предъявлении векселя взыскатель потребует обеспечения, суд не в праве ему в том отказать[51]. 2) Предварительное исполнение решения допускается только по векселю, но не заемному письму, не засвидетельствованному в явочном порядке[52]. 3) В конкурсном производстве протестованные векселя причисляются к первому роду долгов, тогда как неявленные заемные письма - к третьему роду.

е. Вексель, несмотря на уничтожение личного задержания и особого вексельного процесса, все же пользуется некоторыми процессуальными преимуществами. 1) Дела по искам о платеже определенной денежной суммы как по векселям, так и по заемным письмам производятся в упрощенном порядке, но в то время как ответчик по заемному письму может просить обратить дело к производству в общем судебном порядке, ответчик по векселю лишен этого права[53]. 2) При иске, основанном на заемном письме, мировой, городской судья, земский начальник может рассрочить уплату денежной суммы на определенные сроки, тогда как при взыскании по векселю судья не вправе рассрочить уплату присужденной суммы[54].

Эти обстоятельства привели к тому, что в нашем быту простой вексель совершенно почти вытеснил заемные письма.

В. Переводный вексель находится в ближайшем родстве с чеком и с переводом.

Как мы уже видели, английское законодательство признает чек векселем с платежом по предъявлении[55]. Было уже указано теоретическое и экономическое различие чека и переводного векселя. С точки зрения нашего законодательства, это различие сводится к тому: а) что вексель нуждается в вексельной метке, необязательной для чека; b) что вексель должен содержать наименование векселедателя, тогда как чек может быть дан и на предъявителя; с) срок платежа по векселю устанавливается различными, указанными в законе, способами, тогда как чек оплачивается всегда по предъявлении; d) вексель пишется на установленной гербовой бумаге, а чеки на заготовленных частным образом бланках.

Отличие переводного векселя от банкового перевода обнаруживается в том, что: а) вексель нуждается в вексельной метке, необязательной для перевода; b) вексель должен содержать наименование векселедержателя, тогда как перевод может быть дан и на предъявителя; с) вексель пишется на установленной гербовой бумаге, а переводы на заготовленных частным образом бланках; d) вексель предполагает акцепт, тогда как перевод в нем не нуждается; с) отказ в платеже по векселю обязывает векселедержателя к протесту, излишнему при отказе в платеже по переводу.

IV. Вексельная теория. Вопрос о юридической природе векселя и его отношении к признанным в римском праве договорам рано обратил на себя внимание юристов. Конструирование векселя вызывалось необходимостью оправдать сделку в глазах церкви, а с другой стороны подкрепить ее авторитетом римских источников.

Неудивительно поэтому, что первые попытки определить юридическую природу векселя носят романистический характер. При этом необходимо иметь в виду, что попытки эти относятся к тому времени, когда вексель не осложнился еще индоссаментом, особенно затруднившим впоследствии его конструирование. Все внимание сосредоточивалось на том отношении, которое вызвало появление векселя, весь вопрос сводился к выяснению, какова та сделка, которая закончилась выдачею векселя.

Отношение, лежавшее в основе векселя, можно было рассматривать, как emptio-venditio. Один платит деньги немедленно за товар, который будет ему предоставлен в другом месте. Таким товаром являются деньги в монете, не признаваемой там, где совершается сделка. Следовательно, можно сказать, что векселедержатель покупает за наличные деньги (propecunia praesenti) у векселедателя иностранную монету, которая должна быть ему передана в другом месте (pecuniam absentem). Купля-продажа вполне оправдывала ту разницу в ценности, которая была бы совершенно недопустима с канонической точки зрения, если вексель признать выражением долгового отношения (mutuum). Если не противополагать деньги товару, то ту же сделку можно рассматривать как обмен вещи на вещь, и тогда отношение, лежащее в основе векселя, представится как permutatio. Наконец, можно взглянуть на вопрос еще с одной точки зрения. Векселедатель, обещая векселедержателю выдать ему в другом месте ту ценность, которую он получает здесь, оказывает тем несомненную личную услугу. Векселедержатель как бы нанимает векселедателя для перемещения денег. Тогда отношение можно рассматривать как locatio-conductio, которое оправдывает вознаграждение, получаемое векселедателем в виде удерживаемой ценности. Причисление векселя к консенсуальным римским договорам ослабляло значение формы векселя.

Взгляды средневековых юристов отразились на воззрениях французских юристов XVII и XVIII столетий, которые признавали в векселе договорное отношение, но не соглашались видеть в нем ни купли-продажи, ни мены, ни личного найма, а признавали его за особый вид менового договора - contrat de change. Этот взгляд юристов нашел себе выражение в положительном законодательстве, которое со времени Ordonnance de commerce 1673 и до французского торгового кодекса 1808 года включительно держалось взгляда на lettre de change как на выражение contrat de change.

Против такого взгляда на вексель впервые выступил в Германии Эйнерт[56], который отверг за векселем договорный характер и признал его за купеческие бумажные деньги - Das Papiergeld des Kaufmanns. Подобно тому как государство выпускает бумажные деньги, т.е. денежный суррогат, который по требованию обладателя обменивается на настоящие деньги, так же точно и известное в торговом мире лицо может создать бумажные деньги, если только оно успеет внушить другим доверие к тому, что векселя его своевременно будут непременно обменены на деньги. Обещание такого купца, как и государства, относится не к определенному лицу, а ко всякому, кто окажется законным обладателем векселя. Исходя из такого взгляда, Эйнерт перевел вопрос с момента, предшествующего появлению векселя, на момент, последующий за его созданием. С его точки зрения, формальная сторона, письменность, приобретает такое значение, какое не придавалось ей ранее. В духе своей теории Эйнерт выступает поборником векселей бланковых и на предъявителя, как наиболее отвечающих торговым потребностям XIX века. В основании взгляда Эйнерта лежит наблюдение над той экономической ролью, которую играет вексель в современном торговом быту, где он, действительно, часто заменяет деньги. Однако возможность замены денег не составляет юридического свойства векселя, потому что она основана единственно на согласии кредитора. Главная теоретическая заслуга Эйнерта заключается в перестановке вопроса о юридической природе векселя, а практическая - в признании важного значения формы векселя, что подняло интерес к материальной строгости векселя.

С половины XIX века, на почве общегерманского вексельного права, появляется многочисленный ряд теорий, пытающихся выяснить юридическую природу векселя. Нельзя не обратить внимания, что вся теоретическая разработка этого вопроса составляет достояние немецкой науки. Ни французы, ни англичане не приложили своего труда к конструированию векселя. И если можно упрекнуть французских и английских юристов за пренебрежение к теоретической сущности векселя, то нельзя не упрекнуть и немецких юристов за то, что в погоне за оригинальными теориями они проявили массу совершенно ненужных упражнений ума, в действительности нимало не способствовавших улучшению постановки векселя в законодательстве и в судебной практике.

Основной вопрос, занимающий общее внимание, - где источник силы вексельного обязательства? Следует ли видеть причину ответственности векселедателя перед векселедержателем в создании им документа-векселя или же в договоре, по которому этот документ переходит от векселедателя к векселедержателю? С практической стороны теория о сущности вексельного обязательства должна объяснить, почему векселедатель отвечает перед всяким добросовестным векселедержателем, независимо от того, как попал вексель в обращение, и почему векселедатель не отвечает перед первым приобретателем, если вексель попал к нему против воли векселедателя?

Одни ученые признают, что сила вексельного обязательства основывается на одностороннем акте создания вексельного документа. Момент возникновения обязательства - это момент, когда документ изготовлен, точнее, когда он подписан должником. Основа обязательства - воля одного лица, изготовившего документ. Воля вексельного кредитора не имеет никакого значения, а потому не может быть и речи о договоре. Эта теория, известная под именем Kreationstheorie, была впервые выдвинута Кунтце[57], который и не отрицал, что его точка зрения имеет связь с представлением Эйнерта о векселе. Она нашла себе многочисленных и видных защитников, разошедшихся, однако, довольно существенно в понимании момента, в который проявляется односторонняя воля должника[58].

Теория одностороннего создания, вполне гармонируя с формализмом векселя, прекрасно объясняет, почему векселедатель должен платить добросовестному векселедержателю по векселю, который вышел из его рук помимо, даже вопреки, его воли, например, когда он был украден из стола, был пущен в обращение лицом, принявшим его на хранение, и т.д. Если вексельное обязательство возникает в силу только появления на свет векселя, то всякий, к кому документ дошел по юридическому основанию, вправе требовать платежа от векселедателя, от которого документ ускользнул без юридического основания. Теория одностороннего создания дает объяснение, почему "векселедержателю принадлежат все права, вытекающие из векселя, независимо от прав по оному предшественника"[59], почему "ответственное по векселю лицо, к которому обращено вексельное требование, может защититься только такими возражениями, которые вытекают из непосредственных отношений означенного лица к векселедержателю"[60].

Но рассматриваемая теория оставляет открытым вопрос, кто же является кредитором по векселю в момент его создания, пока еще никто не выразил своей воли приобрести его? Возможно ли допустить существование обязательства с одною обязанностью без права требования? Можно ли говорить о возникновении вексельного обязательства в силу одного создания векселя, когда тою же одностороннею волею должника вексель может быть уничтожен без всяких юридических последствий? С точки зрения нашего законодательства, рассматриваемая теория не примиряется с постановлением, по которому "вексель, для вступления его в силу в отношении к первому приобретателю, должен быть выдан ему векселедателем"[61], или с постановлением, что независимость прав предшественника подрывается, если окажется, "что вексель выбыл из владения последнего помимо его воли и что векселедержатель об этом знал"[62].

Отсюда большие или меньшие отступления в последователях этой теории. В поисках кредитора по векселю, не имеющему векселедержателя, теория довела иных[63] до признания таковым самого векселя, т.е. до утверждения за ним личности (Personificationstheorie). Считаясь с затруднением признать юридическую силу за векселем, изготовленным, но хранящимся у его творца, некоторые[64] пришли к заключению, что вексельное обязательство возникает не в момент создания, но в момент выпуска векселя (Emissionstheorie). Но выпуск производится не на ветер, а в руки определенного лица, в которые вексель попадает не иначе как по его воле. В этом виде теория начинает подходить, помимо своего желания, к договорной теории. На ту же дорогу становятся те[65], которые, отрицая, чтобы вексельное обязательство возникало вследствие соглашения между векселедателем и векселедержателем, утверждают, что сила обязательства обусловливается приобретением права собственности на вексель (Eigenthumstheorie). Иные[66] еще, отвергая значение выдачи, считают существенным добросовестность приобретения. Безразлично, каким образом попал вексель в руки добросовестного, законного владельца, был ли он выдан векселедателем первому приобретателю или иначе. Воплощенная в бумаге, обязательственная воля проявляет свою силу, как только вексель, с согласия или против воли составившего его, вошел в обращение, значит, даже тогда, когда вексель был выкраден у векселедателя, или выпал из его портфеля, или выброшен его ребенком на улицу, или найден наследником в бумагах покойного (Redlichkeitstheorie).

На противоположной точке зрения стоит договорная теория в ее чистом виде (Vertragstheorie). Виднейшим представителем ее признается Тёль[67]. По его мнению, вексельное обязательство есть обещание денежной суммы (Summenversprechen), независимое от основания и устанавливаемое выдачею и принятием векселя (Geben und Nehmen). В вексельном отношении Тёль видит три договора: а) векселедателя с векселедержателем, b) надписателя с векселедержателем и с) акцептанта с предъявителем. Передача векселя должна быть совершена в намерении установить вексельное обязательство. Это намерение предполагается в перенесении владения.

Договорная теория имеет на своей стороне также видных представителей цивилистики[68]. Она отрицает, чтобы вексельное обязательство могло возникнуть помимо воли приобретателя или векселедержателя, как и помимо воли векселедателя. Пока кто-нибудь не выразит воли взять вексель, вексельного обязательства нет, нет, собственно, и векселя, а есть только исписанная бумага. Но пока сам векселедатель не выразил своей воли обязаться по составленному векселю, что только и может выразиться в акте выдачи документа, - вексельного обязательства не может быть.

Договорная теория отлично объясняет юридическую природу векселя, пока в отношении участвуют только векселедатель, векселедержатель и акцептант. Положение становится затруднительнее, как только в отношение входят надписатели. Договорная теория стоит перед вопросом, каким образом может отвечать векселедатель перед добросовестным векселедержателем, который приобрел вексель не от него и который не желает считаться с тем фактом, что вексель выскользнул из рук векселедателя помимо или вопреки его воле. Простое отрицание ответственности в этом случае ничего не говорит, потому что теория, не считающаяся с положительным законодательством, не имеет большой цены. Может быть, правильнее будет сказать, что трудности, встречаемые договорной теорией, вытекают не из самого векселя, юридическая природа которого должна выступать в наиболее простом случае, а из индоссамента, который является осложнением, присущим не всякому вексельному обязательству. Поэтому объяснение ответственности векселедателя перед добросовестным векселедержателем, а не первым приобретателем, относится к вопросу о юридической природе не векселя, а индоссамента.

Примечания:

[29] Souscripteur, Aussteller.

[30] Bénéficiaire.

[31] Tireur, il traente, Trassant, drawer.

[32] Preneur, il prenditore, Remittent, holder.

[33] Tiré, der Bezogene, il trattario, drawee.

[34] Устав о векселях, ст. 86, п. 3 и 9.

[35] В обиходе переводный вексель именуется draft.

[36] Устав о векселях, ст. 15.

[37] Устав о векселях, ст. 27.

[38] Устав о векселях, ст. 16.

[39] Принятую английским и итальянским законодательствами. A bill is not invalid by reason that it does not specify the value given, or that any value has been given therefor (Англ. закон, § 4).

[40] Франц. торг. код., § 110: la valeur fournie en espèces, en marchandises, en compte, ou de toute autre manière. Французские юристы не признают абстрактности векселя. «Держатель акцептованного векселя обладает двумя средствами воздействия на плательщика по своему выбору. Он может воспользоваться векселем (action de change), т.е. письменным и торговым обязательством, но может прибегнуть к action de provision, т.е. к праву требования, переданному ему трассантом вместе с векселем без особого соглашения, – к иску более ценному, чем первый, потому что он может быть соединен с закладом, привилегией или ипотекой». Указывая на такую обеспеченность векселедержателя, автор прибавляет: «И это абстрактное обязательство! Но ведь дело стоит как раз наоборот!» (Thaller, Traité élémentaire de droit commercial, стр. 690).

[41] Устав о векселях, ст. 86, п. 4.

[42] Английский закон, как бы подчеркивая противоположный взгляд, определяет переводный вексель как an unconditional order (§ 3, п. 1). Напротив, Grünhut, Wechselrecht, т. II, стр. 1, называет ответственность векселедателя eine suspensiv bedingte. Thaller разлагает переводный вексель на два элемента: 1) на долговое обязательство в форме простого векселя и 2) на предложение плательщика выполнить это обязательство за него. Traité de droit commercial, стр. 651. С этой точки зрения переводный вексель есть обязательство, обусловленное действием третьего лица.

[43] Устав о векселях, ст. 97.

[44] Итал. торг. код., § 333: l’ordine in derrate è una cambiale. За итал. и румынский торг. код., § 358.

[45] Реш. Гражд. Кас. деп. 1892, № 38, где признано, что предметом займа могут быть и процентные бумаги.

[46] Т. Х, ч. 1 [Св. Зак.], ст. 2014, п. 1 и ст. 2017.

[47] Т. Х, ч. 1, ст. 2054. Прежде практика полагала возможным распространить силу этой статьи и на векселя (кас. реш. 1873, № 476), но это направление не согласовалась со старым уставом, оно совершенно непримиримо с новым.

[48] Реш. Гражд. кас. деп. 1882, № 137.

[49] Т. Х, ч. 1, ст. 2036.

[50] Т. Х, ч. 1, ст. 2039.

[51] Т. XVI, ч. 1 [Св. Зак.], Уст. гражд. суд., ст. 125 и 595.

[52] Т. XVI, ч. 1, Уст. гражд. суд., ст. 138 и 737.

[53] Т. XVI, ч. 1, Уст. гражд. суд., ст. 365¹, п. 1 и ст. 365¹⁵, п. 1.

[54] Т. XVI, ч. 1, Уст. гражд. суд., ст. 80¹, п. 2 и ст. 136.

[55] Курс торгового права, т. II, стр. 493.

[56] Einert, Das Wechselrecht nach dem Bedürfniss des XIX Jahrhunderts, 1839. См. по поводу этой теории: Ihering, Geist des römischen Rechts, т. II, ч. 2, стр. 364, прим. 511.

[57] Первоначально в Deutsches Wechselrecht, 1862; потом в «Archiv für Wechselrecht», т. VIII; XI и XIV; в «Z. f. HR», т. VI, Gutachten für XVI. deutschen Juristentag (1882). Наконец, наиболее полно изложена его теория в Das Wechselrecht, 1884, который является оттиском из «Handbuch des Handels-, See- und Wechselrechts», изданный под ред. Эндемана.

[58] В числе приверженцев этой теории находятся имена Дернбурга, Иеринга, Кона, Ранда, Зигеля, Штоббе, Грюнгута, Козака.

[59] Устав о векселях, ст. 24.

[60] Устав о векселях, ст. 33.

[61] Устав о векселях, ст. 15.

[62] Устав о векселях, ст. 24.

[63] Volkmar и Löwy, Begriff und Charakter des Wechselrechts («Z. f. HR», 1859, т. II).

[64] Stobbe, Handbuch des deutschen Privatrechts, т. III, § 171. Эта же теория разделяется и Jolly в «Kritische Vierteljahrschrift für G. RW», т. II.

[65] Lehmann, Lehrbuch des deutschen Wechselrechts, стр. 277; Cosack, Lehrbuch des Handelsrechts, стр. 233.

[66] Grünhut, Wechselrecht, т. I, стр. 279.

[67] Thöl, Das Handelsrecht, т. II, стр. 213–235.

[68] К их числу относятся: Гольдшмидт, Блюнчли, Регельбергер, Гирке, Бруннер, Зом, Гер­бер, Гарейс, К. Леман.