Список книг
|
« Предыдущая | Оглавление | Следующая » Шершеневич Г.Ф.
Курс торгового права. Т. III: Вексельное право. Морское право.
§ 148. Вексельное поручительствоЛитература. Friedrich, Zur Lehre vom Wechselaval, 1897; Ruhle, Die Lehre von den Wechseleinreden in ihrer besonderen Anwendung auf die Wechselbürgschaft, 1892.
I. Понятие об авале. Одним из случайных элементов вексельного обязательства может быть вексельное поручительство, известное под именем аваля[402]. Цель его - подкрепить доверие к одному из ответственных по векселю лиц ввиду возбуждаемых сомнений к его готовности и способности платить. Такое содействие дается или по дружеским основаниям, или за вознаграждение, например при соучастии банка.
Эта поддержка кредита может относиться к личности векселедателя, трассанта или одного из надписателей. Наш закон определяет, что если не означено, за кого именно дается поручительство, то оно считается данным за векселедателя[403]. Выставляемое в законе предположение стремится истолковать поручительство в направлении, наиболее выгодном для наибольшего числа ответственных лиц.
Юридическая природа аваля возбуждает большие затруднения ввиду сомнительной постановки этого института в западных законодательствах и слабой научной разработки[404]. По некоторым законодательствам, положение авалиста ничем не отличается от положения всякого другого ответственного по векселю лица, и истинное его отношение к тому, кого он поддерживает, выступает только вне векселя. Возможно даже сомневаться, нужен ли аваль как особый вид поручительства.
Сопоставляя, прежде всего, аваль с общегражданским поручительством, мы должны признать, что новый устав значительно отступил от той конструкции, какая была принята в старом уставе. Прежде ответственность авалиста наступала только в случае несостоятельности того, за кого он ручался[405]. Его преимущество перед простым поручительством[406] было то, что ответственность авалиста наступала при открытии, а не при окончании конкурса. Новый устав стремится сблизить аваль со срочным поручительством, в понимании последнего нашею практикою, признавшею, что поручитель и главный должник отвечают перед кредитором одновременно и совместно[407].
Но и сейчас обнаруживаются недоразумения в понимании аваля по той конструкции, какая придана ему новым уставом. Мотивы к Уставу о векселях 1902 года говорят, что "основная мысль нового устава заключается в том, что вексельное поручительство есть обязательство не субсидиарное (дополнительное), а самостоятельное". Мотивы отождествляют субсидиарное и дополнительное свойства обязательства, между тем как они совершенно различны. Именно в той конструкции, какая придана авалю новым уставом, за вексельным поручительством может быть отвергнут признак субсидиарности, но не дополнительный характер. "Вексельный поручитель, говорит закон[408], ответствует точно так же, как и то лицо, за которое он поручился". Отсюда с очевидностью следует, что векселедержатель вправе требовать от авалиста платежа в то же время и в том же размере, как и от главного должника. Он не обязан обращаться сначала к главному должнику, а потом к авалисту. Но из тех же слов закона не менее очевидно, что обязательство авалиста только дополнительное, а не самостоятельное. Авалист отвечает, "как и главный должник", а потому его ответственность обусловливается характером ответственности того лица, за кого он поручился. Отсюда вытекает, что недействительность главного обязательства влечет за собою недействительность и дополнительного. Если, например, дано поручительство за одного из надписателей, который оказался несовершеннолетним, то с отпадением его ответственности по недееспособности должна отпасть и ответственность авалиста. Этот дополнительный характер аваля, основанный на приведенном выше тексте закона, еще ярче выступает при сопоставлении со словами, которыми закон характеризует ответственность надписателей, которая действительно отличается свойством самостоятельности: "как если бы каждым из них выдано было самостоятельное на себя обязательство"[409].
Только с этой точки зрения можно понять отличие авалиста от лица, совместно выдающего[410] или совместно передающего вексель[411]. Трудно проводить это различие таким образом, что совыдаватели или сонадписатели отвечают при формальном существовании всех вексельных реквизитов, тогда как авалист отвечает при формальном существовании обязательства одного из ответственных лиц, и в то же время делать выводы, что обязательство авалиста отпадает, если на векселе нет подписи того лица, за кого он поручился, и обязательство это сохраняет силу, если окажется, что подпись этого лица поддельна[412].
Возникает еще вопрос о соотношении между ответственностью авалиста и индоссанта. Обнаруживается склонность объединить их под одним общим наименованием надписателей, тем более, что, по-видимому, с экономической стороны тот и другой дают ручательство и что цели аваля в жизни нередко достигаются путем индоссамента. Тем не менее дополнительное свойство вексельного поручительства сразу обнаруживает это отличие от индоссамента, имеющего свойство самостоятельности. Индоссант может защищаться только такими возражениями, которые вытекают из непосредственных отношений его к векселедержателю[413]. Но авалисту нельзя отказать в праве пользоваться и теми возражениями, которые вытекают из непосредственных отношений того лица, за которого он поручился, к векселедержателю[414].
II. Форма аваля. Выступить в качестве авалиста может только то лицо, которое еще не несет ответственности по данному векселю в силу иного основания, потому что в этом случае аваль ничего не прибавил бы к гарантии прав векселедержателя. Аваль со стороны векселедателя в простом или акцептанта в переводном векселе совершенно излишен, потому что они и без того ответственны перед всеми. Но нет препятствий к тому, чтобы надписатель нижестоящий принял на себя поручительство за вышестоящего надписателя или за трассанта, потому что он этим актом усиливает свою ответственность.
Аваль, по нашему законодательству, дается за подписью поручителя, в особой надписи, именуемой поручительной[415]. Следовательно, аваль, в духе вексельного обязательства, должен быть на векселе, а не вне векселя, как это, совершенно неправильно, допускается некоторыми законодательствами[416]. Но более детального указания, где именно на векселе должна быть поставлена поручительная надпись, в законе не дано. Естественно было бы сблизить подписи того, кто ручается, с подписью того, за кого ручаются. Но юридически необходимого тут нет ничего. Поручительная надпись может быть как на лицевой, так и на оборотной стороне векселя, как на самом векселе, так и на добавочном листе.
Возражения, которыми указывался бы характер поручительной надписи, нашим законом не даны[417]. В образцах приведено одно выражение "за такого-то ручаюсь", которое имеет лишь примерное значение.
III. Действие аваля. Данное поручительство создает в лице авалиста ответственность по векселю, но вместе с тем дает ему права.
Объем ответственности, падающей на авалиста, не может быть ниже вексельной суммы. По нашему законодательству вексельное поручительство может быть дано лишь во всей причитающейся по векселю сумме, а не в части ее[418]. Но объем может и возрасти по сравнению с вексельной суммой при регрессе. Поручитель ответствует точно так же, как и то лицо, за которое он поручился, следовательно, с авалиста можно требовать всего того, на что имеет право регредиент при обратном требовании.
Возбуждается ли ответственность авалиста предварительным обращением к тому лицу, за которого он поручился? Когда дело идет о поручительстве за векселедателя в простом или за акцептанта в переводном векселе, то вопрос не возбуждает сомнения. Необходимость предварительного обращения к векселедателю и акцептанту и констатирование неплатежа протестом признается равно тем, кто выводит ответственность авалиста из его обязательства как надписателя, так и теми, кто основывает его ответственность на поручительстве. Вопрос становится сомнительнее, когда дело идет о поручителе за индоссанта. Так как по закону требуется только один протест, удостоверяющий неплатеж со стороны векселедателя или акцептанта, то никакого протеста против индоссанта не может быть как условия обращения к поручителю. Действительно, закон наш не знает такого вида протеста. Но отсюда и возникает затруднение. Если объем ответственности поручителя обусловливается объемом ответственности того лица, за кого он поручился, то обращение к поручителю без предварительного обращения к должнику оставляет открытым, в чем же должно заключаться это требование. Не вправе ли авалист возражать, что для него остается недоказанным, должен ли он платить именно то, что с него требуют, так как ему неизвестно, чего не заплатил тот, за кого он ручался, с которым одинаково он ответствует?
Какое значение для ответственности авалиста может иметь упущение против векселедателя или акцептанта? Исходя из представления об ответственности авалиста, как надписателя, можно прийти к заключению, что упущение протеста должно иметь своим последствием освобождение авалиста[419]. Однако исходный пункт здесь не верен в теоретическом отношении. Если же стать на точку зрения нашего закона, постановляющего, что вексельный поручитель ответствует точно так же, как и то лицо, за которое он поручился[420], то придется признать, что авалист за векселедателя или акцептанта, в случае упущения протеста в неплатеже, остается ответственным по векселю, и векселедержатель вправе требовать с него неуплаченную сумму с 6% в год со дня предъявления иска[421], авалист же за кого-либо из надписателей освобождается от ответственности по векселю.
Обращаясь к правам авалиста, мы встречаемся с постановлением нашего закона, что по оплате векселя поручитель вступает в права векселедержателя как против лица, за которое поручился, так и против тех, которые ответствовали бы перед этим лицом, если бы оно само оплатило вексель[422]. Отсюда следует, 1) что авалист может требовать лишь столько, сколько должен был платить тот, за кого он поручился, и 2) что он вынужден признать силу тех возражений, какие могли быть сделаны против того, за кого он поручился.
Примечания:
|
