Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Венедиктов А.В.
Избранные труды по гражданскому праву. Т. 2

§ 18. Бенефиций и лен. Поместье и вотчина

В своей рукописи "Франкский период" Энгельс дал яркую характеристику бенефиция "в его чистой, классической форме" как пожизненного и условного землевладения, которое жаловалось королем земельному магнату "на определенных условиях, под страхом отнятия бенефиция за несоблюдение условий". Этим пожизненным характером пользования пожалованной землей бенефиций отличался как от одновременно практиковавшегося и церковью, и короной прекария - от передачи участка лишь во временное пользование (до отмены пожалования или на определенный срок)[345], так и от позднейшего лена, "зародышем" которого он явился и с которым он имел целый ряд общих черт: необходимость возобновления пожалования при каждой смене короля или самого пожалованного, возможность отобрания бенефиция лишь при наличии определенных условий и т.д. Первоначальный бенефиций, в отличие от лена (феода), правда, еще не был всегда "служилым поместьем", не был связан неразрывно с несением определенной службы, в особенности с несением военной службы. Однако, отмечая эту черту различия между бенефицием и леном, Энгельс тотчас же подчеркивает наличие тенденции к превращению бенефиция в служилое поместье и развитие бенефиция в лен по мере усиления этой тенденции[346].

Описанная Энгельсом "чистая, классическая форма" бенефиция, по признанию самого Энгельса, "была лишь переходной и далеко не везде одновременно имела место"[347]. Но отмеченную Энгельсом тенденцию к постепенному переходу от краткосрочного и прекарного пользования землей к пожизненному бенефицию и от него к наследственному лену-феоду можно проследить не только в истории Франции[348], явившейся непосредственным объектом исследования Энгельса, но и в истории других стран. Libri feudorum в лапидарной форме рисуют такой же процесс для Северной Италии (Ломбардии). В древнейшее время всецело во власти сеньоров (domini) было отобрать данную в феод[349] вещь, когда это было им угодно. Затем феод закреплялся на год, позднее стал закрепляться пожизненно, но все же не передавался наследникам вассала. Вслед за тем феод стал переходить к одному из сыновей вассала, но по выбору сеньора, и, наконец, стал на равных основаниях (aequaliter) передаваться всем сыновьям. Император Конрад II по просьбе его вассалов разрешил передавать феод по наследству внукам по мужской линии, а также брату, если умерший без законных наследников вассал получил феод от отца, а не непосредственно от самого сеньора[350].

Аналогичный процесс превращения пожизненного и условного владения пожалованной землей в наследственное, хотя тоже условное, владение ею можно проследить и в истории русского поместья XVI-XVII вв.[351] 1078 служилых людей разных чинов, "испомещенных" Иваном Грозным в 1550 г., получили землю под условием и тем самым на срок несения ими военной службы[352]. Но та же грамота 2/Х 1550 г. предусматривала передачу поместья сыну испомещенного, если он "пригодится к той службе"[353]. Принимая на себя еще при жизни одряхлевшего отца или после его смерти несение его ратной повинности, сын вместе с нею получал и право на поместье. Уже в XVI в. поместье нередко оставляли и за малолетними сиротами (недорослями), если не было взрослого сына, способного вместе с военной службой и поместьем взять на себя заботу о младших братьях и сестрах[354]. С начала XVII в. стали допускаться завещания поместий в пользу жен и детей. Постепенно были допущены мена поместий - первоначально только[355] на поместья, позднее и на вотчины - и сдача их[356] родным или даже посторонним лицам с обязательством содержать сдатчика или сдатчицу.

Под видом сдачи поместья за деньги отставные дворяне и помещичьи вдовы и дочери получили по существу право продажи поместья[357]. Наконец, в 1684 г. состоялось общее повеление закреплять все поместья умершего, независимо от их размера, за его сыновьями[358]. Так шел постепенный процесс слияния поместий с вотчинами, завершенный известными указами Петра I (1714 г.) и Анны Иоанновны (1731 г.), объединившими поместья с вотчинами под общим названием недвижимых имуществ и установившими единый порядок распоряжения ими[359].

Это не было, однако, еще равносильно окончательному превращению поместья в полную и безусловную собственность помещика. Владение самими вотчинами в XVI-XVII вв. носило в известной мере условный, зависимый характер[360]. В централизованном русском национальном (позднее многонациональном) государстве военная служба была обязательной и для вотчинника[361], и отказ от нее являлся таким же основанием для отписки вотчины на государя, как и отказ помещика - для отписки поместья[362]. Если учесть разнообразные ограничения в распоряжении отдельными категориями вотчин и возможность широкого перехода их к московским царям (жалованных вотчин - до 1628 г. - или княженецких вотчин)[363], то придется признать, что русская вотчина XVI-XVII вв. в большей мере приближалась к западноевропейскому лену-феоду, чем к аллоду[364]. Лишь полное освобождение дворянства от обязательной службы манифестами Петра III и Екатерины II (1762 г.) устранило последние пережитки "условности" или "зависимости" дворянского землевладения[365] и превратило его в полную и безусловную собственность дворянства[366].

Аналогичный путь проделало владение вассала и на Западе. На протяжении ряда столетий вассал из условного и зависимого держателя полученного им в пожизненное пользование бенефиция[367] превратился сначала в зависимого же, но наследственного владельца лена-феода и в конце концов в полного и независимого собственника находившейся в его владении земли[368].

Нам приходилось уже указывать, как изменялась юридическая природа его права в процессе этой эволюции. Пока держание вассала оставалось пожизненным бенефицием, сеньор сохранял право собственности на землю исключительно за собой и предоставлял вассалу лишь право пользования чужой (для вассала) вещью, прекращавшееся со смертью вассала либо и со смертью самого сеньора. Превращение бенефиция в наследственный лен-феод повело к расчленению собственности между ними, к образованию верховной собственности у сеньора и подчиненной собственности - у вассала. Дальнейшее расширение прав на стороне вассала и соответствующее сужение их на стороне сеньора привело к постепенному превращению подчиненной собственности в полную собственность, а верховной собственности - в вещное обременение этой собственности, отпавшее частично еще до буржуазной революции - как правило, вместе с нею - и в виде пережитка феодализма сохранившееся в отдельных странах и после нее[369].

Мы видели, что наиболее спорным является положение о разделенной собственности сеньора и вассала на лен-феод. Мы постараемся обосновать это положение, отправляясь от предложенного нами понятия права собственности, как права собственника использовать средства и продукты производства своей властью и в своем интересе. Для того чтобы доказать, что при наследственном лене-феоде имеет место расчленение права собственности между сеньором и вассалом, необходимо установить, что между ними имеет место такой раздел власти и интереса в использовании земли, при котором ни один из них не может быть признан полным собственником земли, что каждый из них осуществляет определенную обычаем или законом долю власти над землей и получает определенную тем же порядком долю дохода с земли.

Примечания:

[345] Мы увидим, однако, ниже, что как западноевропейские, так и русские духовные феодалы применяли и пожизненный прекарий.

[346] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 397–401; ср. стр. 129 и 132.

[347] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 401.

[348] Превращение бенефиция в наследственный лен-феод совершалось во Франции на протяжении пяти-шести столетий. Уже в VI в. бургундский король Гондебо разрешил всем своим подданным, получившим бенефиции от своих предков, передавать их своим детям. Однако еще в XI в. во Франции встречались пожизненные бенефиции (феоды). Лишь в XIII в. почти все земельные феоды стали наследственными (Viollet, op. cit., p. 637–638). О происхождении бенефициальной системы и постепенном превращении бенефиция в лен-феод см. также: Fustel de Coulanges. Histoire des institutions politiques de l’ancienne France. Les transformations de la royauté pendant 1’époque carolingienne. 2-e éd., 1907, p. 515, 600–606, 651–652, 655–656, 703 (цит.: "Les transformations etc."). – A. Esmein, op. cit., p. 135, 141–145, 147–148, 215, 224–225.

[349] Libri feudorum пользуются обоими терминами: beneficium и feodum, не проводя различия между ними (ср. I F 1, § 1–3 et passim). Для Ломбардии XI в., в которой прежний пожизненный бенефиций уже превратился в наследственный лен-феод, подобное смешение обоих терминов было столь же естественным, как и для Франции XI в. (ср.: Viollet, op. cit., p. 636–637) или для Германии XII в. (см. извлечения из актов 1141 и 1183 гг.: Homeyer, op. cit., Teil II 2, S. 274).

[350] I F 1, § 1–2. Одинаковый процесс, со ссылкой на те же Libri feudorum, рисует и Блэкстон (Blackstone, op. cit., vol. II, р. 65).

[351] Мы оставляем в стороне пожалование земли в пожизненное владение в Киевской Руси, относительно которого не приводят достаточных данных даже и те, кто не сомневается как в их существовании, так и в "их тождестве с западноевропейскими бенефициями (С.В. Юшков. Очерки, стр. 156), а также первые по времени поместья в Московской Руси XIV–XV вв. (К.А. Неволин, указ. соч., ч. II [т. 1V], стр. 196). Первым упоминанием о поместьях этого последнего периода обычно считается известное место из духовной грамоты (второй) Ивана Калиты 1328 г.: "А что есмь купил село в Ростове Богородичское, а дал есмь Бориску Воръкову, аже иметь сыну моему которому служити, село будеть за нимъ; не иметь ли служити детем моим село отоимуть" (Собрание государственных актов и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. Ч. I. М., 1813, N 22). Н.П. Павлов-Сильванский утверждал, что "поместье, в основных чертах пожалования земли под условием службы, существовало уже в удельной Руси с XIII века, если не раньше, а самое позднее с начала XIV века", и что неправильно считают Бориску Воркова первым или даже единственным помещиком времен Калиты, что "факт пожалования села слуге в чужом княжестве свидетельствует не об исключительности, а, напротив, о распространенности практики условного пожалования земель" (указ. соч., 1910, стр. 382). С.Б. Веселовский же считает, что Воркову была пожалована вотчина, а не поместье, и что слово "служить" не означало в данной грамоте исполнения каких-либо определенных обязанностей (Феодальное землевладение в северо-восточной Руси. Т. I, 1947, стр. 300 – цит.: "Феодальное землевладение"). – Названное исследование акад. С.Б. Веселовского появилось, когда наша работа уже набиралась, и мы могли использовать его лишь для частичных дополнений к нашим примечаниям.

[352] А.Н. Филиппов правильно отметил, что пожалование поместья за службу и под условием службы первоначально означало пожалование его на срок службы (Учебник истории русского права. Ч. I, изд. 5, 1914, стр. 452).

[353] Грамота Царя и Великого Князя Иоанна Васильевича о даче Боярам, Окольничим и детем Боярским поместья и отчин от 2/Х 1550 г. [Указатель российских законов, временных учреждений, суда и расправы, изданный Львом Максимовичем. Ч. I. М., 1803, стр. 106–117). О реформе 1550 г. и ее целях – см.: С.Б. Веселовский. Первый опыт преобразования центральной власти при Иване Грозном. Истор. зап., т. XV, 1945, стр. 57–62; его же. Феодальное землевладение, т. I, стр. 314–321.

[354] Однако "общего законодательного порядка выдела прожиточных поместий в XVI в. не существовало, и право недоросля на прожиток каждый раз утверждалось особым правительственным распоряжением" (С.В. Рождественский, указ. соч., стр. 368). См. там же, стр. 371–373, о "прожиточных поместьях вдов и дочерей помещиков, не оставивших мужского потомства".

[355] О мене поместий – см. ст. 2 и 5 главы XVI Уложения 1649 г., а также указ от 30/IV 1649 г., разрешивший иноземцам мену поместий с русскими (П. С. 3., т. I, N 5).

[356] О сдаче поместий см. ст. 9–12 главы XVI Уложения 1649 г.

[357] Ср. указ от 22/VII 1674 г. о бытии поместьям и вотчинам по поступкам за теми, кому оные сданы за деньги (П. С. 3., т. I, N 533).

[358] Ср. также ст. 62 главы XVI Уложения 1649 г.

[359] См. историю поместий: К.А. Неволин, указ. соч., ч. II (т. IV), стр. 192–261. – А.Д. Градовский. История местного управления в России, т. 1, 1868 (Собр. соч., т. II, 1899, стр. 144–184 и 194–195). – В.Н. Сторожев. Предисловие к вып. I "Историко-юридических материалов, издаваемых Московским архивом Министерства юстиции" (вып. I. Указная книга Поместного приказа, 1889, стр. 21–26). – В.О. Ключевский. Курс русской истории. Ч II, изд. 2 (3), 1918, стр. 266–290. – С.В. Рождественский, указ. соч., стр. 1–44 и 367–389. – Ю.В. Готье. Замосковный край в XVII веке. Изд. 2, 1937, стр. 153, 255–259, 263 и 271 (1-е изд. 1906 г.). – Н.П. Павлов-Сильванский, указ. соч., 1910, стр. 378–335. – М.А. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя древней Руси. Изд. 4, 1912, стр. 25б–2б7 (цит.: "Очерки"). – А.Е. Пресняков. Московское царство. 1918, стр. 90–95. – К.В. Базилевич. Новгородские помещики из послужильцев в конце XV века. Истор. зап., т. XIV, 1945, стр. 62–80. – С.Б. Веселовский. Феодальное землевладение, т. I, стр. 281–284, 299–309, 431 и 438. О поместьях на митрополичьих землях см.: Л.В. Черепнин, указ. соч., стр. 40–41 и 58–60.

[360] См. историю вотчин: К.А. Неволин, указ. соч., ч. II (т. IV), стр. 125–180. – С.В. Рождественский, указ. соч., стр. 44–78. – Ю.В. Готье, указ. соч., стр. 256–257 и 276. – Д.И. Петрикеев, Земельные владения боярина Б.Н. Морозова. Истор. зап., т. XXI, 1947, стр. 54–62 и 83–83. – С.В. Юшков. История, ч. I, стр. 274–277. – Наиболее яркую страницу этой истории представляет собой борьба московских государей и дворян-помещиков с крупными – светскими и духовными – вотчинниками (С. Б. Веселовский. Синодик опальных царя Ивана как исторический памятник. Проблемы источниковедения. Сборн. III, 1940, стр. 245 сл. – П.А. Садиков. Из истории опричнины XVI в. Истор. архив, т. III, 1940, стр. 113, 128 и 139–143. – Р.Ю. Виппер. Иван Грозный. 3-е изд., 1944, стр. 100–105. – И.У. Будовниц. Русская публицистика XVI века. 1947, стр. 69–70, 81–82, 89–90, 111–112, 239–243 и 246. – Флетчер. О государстве Русском. Изд. 3, 1906, стр. 30–32. – С.Ф. Платонов. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI–XVII вв. Изд. 2, 1901, стр. 105 сл. – А.Е. Пресняков, указ. соч., стр. 84–89). Условность вотчинного права (вотчинного землевладения) признавал и такой противник идеи русского феодализма, как М.Ф. Владимирский-Буданов (Обзор, стр. 117). С тем большей решительностью подчеркивают условный характер вотчинного землевладения XVI–XVII вв. современные историки права (ср.: Б.И. Сыромятников. Регулярное государство Петра Первого и его идеология. 1943, стр. 125).

[361] Ср. известный в летописной передаче указ Ивана Грозного 1556 г. об обязательной службе ("уложенной службе") с вотчин и поместий, "со ста четвертей добрые угожей земли человека на коне в доспехе в полном, а в дальной поход о дву конь" и о взимании денег "за люди" с тех, "кто землю держит, а службы не платит" (цит. по тексту, перепечатанному е первого Татищевского списка С. Башиловым в сборнике "Судебник Царя и Великого Князя Ивана Васильевича, Законы из Юстиниановых книг, указы дополнительные к Судебнику и Таможенный устав Царя и Великого Князя Ивана Васильевича". СПб., 1768. Указы, стр. 8–9). Указ 1556 г. отнюдь не был первым актом в ряду мероприятий московского правительства, направленных на установление обязательной военной службы вотчинников (см. приведенную ниже духовную грамоту Ивана III 1504 г.; ср.: А.В. Бородин. Уложение о службе 1556 года. Сборник статей по русской истории, посвященных С.Ф. Платонову, 1922, стр. 146). О влиянии поместной системы на вотчинное землевладение см. у В.О. Ключевского: "Коль скоро государственная служба как повинность стала падать на лицо по земле, утвердилась мысль, что кто служит, тот должен иметь землю. На этой мысли и была построена поместная система. Прямым последствием этой мысли было другое правило: кто владеет землей, тот должен служить" (Курс, т. II, стр. 282–283). Напротив, С.В. Рождественский, ссылаясь на практику пожалования вотчин в наследственное владение под условием службы, считает, что вотчинное землевладение оказалось "привязанным к службе, в такую эпоху, когда поместной системы еще не существовало" (указ. соч., стр. 51–52). Иного мнения С.Б. Веселовский (Феодальное землевладение, т. I, стр. 302).

[362] См. духовную Ивана III (1504 г.): "А Бояром и детем Боярским Ярославским с своими вотчинами и с куплями от моего сына от Василья не отъехати никому никуда, а хто отъедет, и земли их сыну моему" (С.Г.Г.Д., ч. I, N 144). Ср. ст. 17 главы VII Уложения 1649 г. об обязанности престарелых увечных и больных помещиков и вотчинников, не имеющих возможности послать за себя на государеву службу своих детей или других родственников, давать даточных людей или деньги, и ст. 37 главы XVII того же Уложения об отобрании у патриарших, митрополичьих, архиепископских и епископских боярских детей купленных ими вотчин за отказ "государевы службы служить", а также указы 20/II 1654 г. (П.С.З., т. 1, N 117), 22/IV 1654 г. (П.С.З., т. I, N 121), 12/VII 1655 г. (П.С.З., т. I, N 160), 1/VIII 1670 г. (П.С.З., т. I, N 480) и 15/II 1671 г. (П.С.З., т. I, N 489) об обязательной службе и лишении поместий и вотчин за неявку на службу, либо побег со службы, распространявшиеся как на владельцев поместий, так и на владельцев вотчин.

[363] 9/X 1572 г. состоялся соборный приговор о том, чтобы по смерти боярина на государя брались не только вотчины, пожалованные "ему одному" (а не "его роду"), но и вотчины, на которые у владельца вообще не оказывалось государевой грамоты, "хотя у кого и дети будут" (Указная книга ведомства казначеев, ст. XIX; цит. по Хрестоматии по истории русского права, составленной М.Ф. Владимирским-Будановым, вып. III, изд. 4, 1908, стр. 28). Лишь в 1628 г. жалованные вотчины были приравнены к родовым (С.В. Юшков. История, ч. I, стр. 277). См. также ст. 51 главы XVI Уложения 1649 г. – Об ограничениях распоряжения княженецкими вотчинами и условиях их перехода к государю – см. указ 15/I 1562 г. (Указная книга ведомства казначеев, ст. XVIII – Хрестоматия, вып. III, стр. 24–27). – С.В. Рождественский, указ. соч., стр. 120–129. – С.Ф. Платонов. Борис Годунов. 1921, стр. I5–16.

[364] Отмечая значительное приближение русской вотчины XVI–XVII вв. к западноевропейскому лену-феоду, мы должны все же подчеркнуть наличие существенного различия между ними в вопросе о праве распоряжения вотчинами, с одной стороны, и ленами-феодами – с другой. Мы покажем ниже ряд ограничений западноевропейского феодала (вассала) в распоряжении его леном (см. § 20 настоящей главы). Владелец русской вотчины, за исключением княженецких вотчин и жалованных вотчин (до 1628 г.), вправе был продать, заложить, дать в приданое или отдать вотчину в монастырь по душе (пока это вообще дозволялось) без разрешения своего верховного сюзерена – московского государя (ср. ст. 1, 6, 27, 31, 34, 36 и 42 главы XVII Уложения 1649 г.; см. также: жалованные вотчинные грамоты от 26/IV 1625 г. – Акты, относящиеся до юридического быта древней Руси, т. I, 1857, N 30/VI, и от 30/IV 1627 г. – приложение I к "Описанию Государственного архива старых дел", составленному П. Ивановым, 1850, стр. 257–260). Тем не менее условный характер вотчинного владения, его зависимость от несения ратной повинности дают основания сближать с леном-феодом не только вотчины, распоряжение которыми подвергалось тем или иным ограничениям, но и остальные вотчины XVI–XVII вв. С другой стороны, московское законодательство постепенно распространило и на вотчинные земли тот же порядок "одабривания", который был установлен им для поместных земель (ср. ст. 46–48 главы XVI Уложения 1649 г. и законы 1680–1684 гг., приведенные у К.А. Неволина, указ. соч., ч. II [т. IV], стр. 189–190).

[365] Ср. К.П. Победоносцев. Курс, ч. I, стр. 138: "Несмотря на слияние поместий с вотчинами, вотчинное право проникнуто было сознанием государственного происхождения, государственной зависимости, и страшное слово: отписать вотчину на государя, нисколько не утратило еще того действительного значения, которое оно имело в XVII столетии" (О практике отписки поместий и вотчин на государя в XVIII в. см.: К.В. Сивков. Отписные книги начала XVIII века как исторический источник. Проблемы источниковедения. Сборн. III, 1940, стр. 367 сл.). Дальнейшим шагом на пути расширения прав дворян-землевладельцев явилась Жалованная грамота дворянству 1785 г. Освобождая дворянское землевладение от ряда прежних ограничений, реформы Екатерины II не устраняли, конечно, феодально-сословного, крепостнического характера этого землевладения: они ликвидировали лишь именно последние пережитки его "условности" или "зависимости".

[366] Сближая московские поместья на первом этапе их развития с западноевропейскими бенефициями, а в дальнейшей их эволюции – с наследственными ленами-феодами, и проводя параллель между московскими вотчинами XVI–XVII вв. и теми же ленами-феодами, мы отнюдь не забываем о том, что в отношениях московских государей с русскими помещиками и вотчинниками элементы государственного суверенитета и государственно-территориального верховенства непрерывно возрастали за счет элементов феодального сюзеренитета и патримониально-верховной собственности на землю. Мы не забываем также и о различиях между отношениями князей с их боярами в период феодальной раздробленности, с одной стороны, и отношениями московских государей с вотчинниками и помещиками XVI–XVII вв. – с другой. Достаточно напомнить о добровольном характере военной службы бояр и детей боярских в период феодальной раздробленности и о принудительном характере той же военной службы помещиков и вотчинников, ссылаясь на который некоторые исследователи вообще отказывались "приравнивать" поместье XVI в. к "феодальному лену удельного времени", полученному по договору с правом одностороннего его расторжения (М. К. Любавский. Древняя русская история до конца XVI в. Изд. 3, 1918, стр. 263). Тем не менее мы думаем, что условный и зависимый характер поместного и в соответствующей мере вотчинного землевладения в Московской Руси дает исследователю право для сближения поместий и вотчин – на определенном этапе их развития – с западноевропейскими ленами-феодами. Поэтому, учитывая все специфические особенности поместий и вотчин, мы ссылаемся на них в нашем анализе института разделенной собственности.

[367] О связи бенефиция с вассалитетом см.: Вгunnег-Неуmann, ор. cit., S. 71–72.

[368] См. интересные данные, характеризующие эту эволюцию: Рlаniоl, ор. cit., t. I, п° 2326, note 1.

[369] Planiol, op. cit., t. I, n° 2326–2328; ср. Bluntschli, op. cit., S. 173–174.