Список книг
|
« Предыдущая | Оглавление | Следующая » Серебровский В.И.
Избранные труды по наследственному и страховому праву
§ 1. Круг наследников по закону 1. При наследовании по закону возникают два основных вопроса: кто может
быть наследником по закону и в каком порядке наследники по закону призываются
к наследованию.
В соответствии с этим мы и остановимся сначала на выяснении вопроса,
кто может быть наследником по закону согласно советскому праву.
На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945
г. "О наследниках по закону и по завещанию" и ст. 418 ГК РСФСР в
редакции от 12 июня 1945 г. (и соответствующих статей ГК союзных республик),
наследниками по закону являются: дети (и другие прямые нисходящие - внуки,
правнуки); усыновленные (и их нисходящие); переживший супруг; родители,
братья и сестры умершего; нетрудоспособные лица, состоявшие на иждивении
умершего не менее одного года до его смерти.
Таков круг наследников по закону, допускаемый советским правом со времени
издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945
г. "О наследниках по закону и по завещанию"[124].
По сравнению с правилами закона, действовавшими до издания Указа от 14
марта 1945 г., Указ расширяет круг наследников по закону, устанавливая
две новые категории наследников по закону - родителей умершего и его братьев
и сестер. Но все же круг наследников по закону является довольно узким;
в основном - это близкие родственники умершего и его переживший супруг.
При этом не принимается во внимание, жили ли наследники совместно с наследодателем
или не жили. Это обстоятельство может иметь значение в известных случаях
только для установления размера причитающейся данному наследнику доли
в наследственном имуществе, но не затрагивает его прав как наследника.
Основным критерием при установлении круга наследников по закону является
факт близкого родства наследника с наследодателем (если не считать супруга
и так называемых иждивенцев, которые могут быть и не родственниками):
для наследников по нисходящей линии - по общему правилу, не далее 3-й
степени (наследование праправнуков - явление крайне редкое), для наследников
по восходящей линии - 1-я степень (родители) и для наследников по боковой
линии - 2-я степень (братья и сестры). Таким образом, при установлении
круга наследников по закону советское право исходит, главным образом,
из соображений родственной близости наследника с наследодателем.
2. Ближайшими наследниками являются дети. Их и имеет в виду, в первую
очередь, законодатель, когда указывает, кто может быть наследником по
закону.
Доказательством, что ребенок происходит от данных родителей является
запись о рождении в книгах записи актов гражданского состояния (ст. 25
Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР и соответствующие статьи
кодексов законов о браке других союзных республик). Поэтому для установления
прав детей в качестве наследников надо обратиться к их записям о рождении.
Если родители ребенка состоят в зарегистрированном браке, то они оба
записываются в книгу записей о рождении, и ребенок является наследником
после них обоих, т. е. и после отца, и после матери; при этом не
имеет значения, был ли брак зарегистрирован до или после издания Указа
Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. ("Ведомости Верховного
Совета СССР", 1944, № 37)[125].
Дети являются наследниками после своих обоих родителей и в ряде других
случаев.
Ребенок мог быть рожден от родителей, не состоявших в зарегистрированном
браке. Но если затем мать вступает в зарегистрированный брак с лицом,
от которого она родила ребенка и которое признает себя его отцом, ребенок
приравнивается во всех отношениях к детям, родившимся в зарегистрированном
браке (ст. 28 Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР). В таком
случае делается соответствующая отметка в книге записей актов гражданского
состояния, и выписка из этой книги служит доказательством рождения ребенка
от данных отца и матери, в силу чего он является наследником после них
обоих.
Ребенок мог родиться до издания Указа от 8 июля 1944 г. от родителей,
не состоявших между собой в зарегистрированном браке; но если лицо, с
которым мать состояла в незарегистрированном браке, было записано его
отцом в книге записей актов гражданского состояния, то ребенок является
наследником и после отца, и после матери (ст. 30 Кодекса законов
о браке, семье и опеке РСФСР).
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 ноября 1944 г. ("Ведомости
Верховного Совета СССР", 1944, № 60) было установлено, что в тех случаях,
когда фактические брачные отношения, существовавшие до издания Указа Президиума
Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г., не могут быть зарегистрированы,
согласно ст. 19 Указа, вследствие смерти или вследствие пропажи на
фронте одного из лиц, состоявших в таких отношениях, то другой стороне
предоставляется право обратиться в народный суд с заявлением о признании
ее супругом умершего или пропавшего без вести лица. В связи с этим возникает
вопрос о правах детей, рожденных до издания Указа от 8 июля 1944 г. Приобретают
ли они право наследования после обоих родителей или не приобретают? В
самом Указе от 10 ноября 1944 г. об этом ничего сказано не было. В директивном
же письме НКЮ СССР от 16 ноября 1944 г., № Д-41 делалось предложение
судам в случае признания заявления подлежащим удовлетворению - выносить
определение о признании заявителя (заявительницы) супругом умершего или
пропавшего без вести лица, но никаких других вопросов (о праве на пенсию,
пособие, наследство и т. п.) в определении не касаться[126]. Некоторые советские авторы решали этот вопрос
в том смысле, что признание на основании Указа от 10 ноября 1944 г. заявителя
супругом дает основания к приобретению наследственных прав в имуществе
лица, погибшего или пропавшего без вести на фронте, только для самого
супруга, но не для детей, рожденных до 8 июля 1944 г. во время существования
между супругами фактических брачных отношений[127]. Такой вывод надо считать необоснованным,
и судебная практика в этом вопросе пошла по другому пути. Постановлением
Пленума Верховного суда от 4 августа 1950 г. № 14/10/у "О судебной
практике по делам о взыскании средств на содержание детей" было разъяснено
судам, что если, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета
СССР от 10 ноября 1944 г., "мать ребенка признана судом женой умершего
или пропавшего без вести лица, то дети, родившиеся от этого брака, считаются
детьми умершего или пропавшего без вести на фронте лица" (п. 5 постановления
Пленума). Поэтому такие дети также наследуют и после отца, и после матери.
Согласно постановлению Пленума Верховного суда СССР от 16 сентября 1949 г.
№ 12/8/у "О судебной практике по делам о расторжении брака", "права
детей, рожденных в браке, признанном впоследствии недействительным, приравниваются
к правам детей, рожденных в действительном зарегистрированном браке" (п.
11). В соответствии с этим, дети, рожденные в браке, признанном впоследствии
недействительным, являются наследниками после обоих родителей.
Специального внимания заслуживает вопрос о наследственных правах детей,
рожденных вне брака.
Буржуазное право исходит из положения о правовом неравенстве брачных
и так называемых внебрачных детей. Классовый эгоизм буржуа не допускает
уравнения внебрачных детей с брачными детьми, так как такое уравнение
могло бы повести к нежелательному для буржуа вторжению "посторонних лиц"
в его собственность. Этим и объясняются многочисленные ограничения в правовом
положении внебрачных детей по буржуазному праву, в том числе и в области
наследственного права. Так например, в Англии внебрачные дети наследуют
только после своей матери, если у нее нет законных детей. Если же у матери
имеются дети, рожденные в законном браке, внебрачные дети от наследования
устраняются[128].
Принципиально иначе решается этот вопрос о правовом положении ребенка,
рожденного вне брака, в СССР.
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. установил, что
при регистрации в органах записи актов гражданского состояния рождения
ребенка от матери, не состоящей в зарегистрированном браке, ребенок записывается
по фамилии матери с присвоением ему отчества по указанию матери (ст. 21
Указа и соответственно ст. 27 Кодекса законов о браке, семье и опеке
РСФСР). Таким образом, поскольку в записи о рождении ребенка указана лишь
мать, ребенок наследует только после своей матери. В этом может заключаться
для ребенка, рожденного вне брака, известная материальная невыгода. Но
эта невыгода компенсируется той материальной помощью, которую Советское
государство оказывает матери ребенка, рожденного вне брака. Одиноким (не
состоящим в зарегистрированном браке) матерям выплачивается государственное
пособие. Одинокая мать, если она того пожелает, может поместить рожденного
ею ребенка на воспитание в детское учреждение, причем содержание и воспитание
ребенка в таком случае полностью производится за государственный счет
с тем, что одинокой матери предоставляется право в любой момент взять
ребенка обратно. "Никакого умаления достоинства личности как гражданина,
как члена социалистического общества в отношении ребенка, рожденного матерью,
не состоящей в браке, в нашем государстве не допускается"[129].
Для признания наследниками детей, происхождение которых от данных родителей
надлежащим образом установлено, не требуется еще каких-либо дополнительных
условий, например, совместного проживания с родителями и т. п.
Гр. Богданова предъявила иск в качестве наследницы в имуществе своей
умершей матери. Народный суд в иске отказал, и Судебная коллегия Верховного
суда Грузинской ССР решение народного суда оставила в силе. Судебная коллегия
по гражданским делам Верховного суда СССР, куда дело поступило по протесту
Председателя Верховного суда СССР, решение народного суда и определение
Судебной коллегии Верховного суда Грузинской ССР отменила, признав,
что суд неправильно отказал Богдановой в иске по тем соображениям, что
она 18 лет жила отдельно от матери и не находилась на ее иждивении, так
как, согласно ст. 418 ГК Грузинской ССР, для получения наследства
не является обязательным совместное проживание детей с родителями и нахождение
детей на иждивении родителей (определение Судебной коллегии по гражданским
делам Верховного суда СССР от 25 октября 1941 г. по делу № 983)[130].
О наследовании внуков и правнуков умершего будет сказано несколько позже
(см. § 2 наст. главы).
3. Закон включает в число детей, являющихся наследниками, и усыновленных
(ст. 418 ГК). Институт усыновления чрезвычайно развит в СССР. Особенно
в широких масштабах стало применяться усыновление во время Великой Отечественной
войны и в послевоенный период, когда трудящиеся нашей страны приняли на
усыновление значительное количество детей, лишившихся своих родителей.
Усыновленные и их потомство по отношению к усыновителю и усыновители
по отношению к усыновленным и их потомству в личных и имущественных правах
и обязанностях приравниваются к родственникам по происхождению (ст. 64
Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР).
Вполне естественно поэтому, что усыновленный приобретает те же наследственные
права в отношении умершего гражданина (его усыновителя), что и родные
дети этого гражданина. Таким образом, у родных детей и усыновленных имеются
одинаковые права на наследственное имущество, оставшееся после смерти
этого гражданина.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда УССР отменила
определение областного суда, сославшись на то, что А. Т. Лукомская и Г. Т.
и Т. Т. Великоцкие не имеют права наследовать имущество, оставшееся после
Е. Г. Великоцкой, так как они не являются ее родными детьми. Рассмотрев
настоящее дело по протесту Генерального прокурора СССР, Судебная коллегия
по гражданским делам Верховного суда СССР установила, что в деле имеется
копия решения народного суда, согласно которому Г. Т. Вели-коцкий,
Т. Т. Великоцкая и А. Т. Лукомская признаны усыновленными с 1919 г. Т.
Великоцким и их мачехой Е. Г. Великоцкой. При наличии такого решения утверждение
Судебной коллегии Верховного суда УССР о том, что указанные выше лица
не имеют права наследовать в имуществе Великоцкой Е. Г., является
необоснованным (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного
суда СССР от 1 марта 1950 г.).
Вопрос о праве наследования усыновленного после усыновителя в тех случаях,
когда усыновление надлежащим образом оформлено, не вызывает сомнений,
но до последнего времени считался спорным вопрос, утрачивает ли усыновленный
право наследования после своих родителей. Вопрос о правовых взаимоотношениях
усыновленных с их родителями получил исчерпывающее разъяснение в постановлении
Пленума Верховного суда СССР от 13 октября 1950 г. по делу Колпаковой.
Пленум Верховного суда СССР разъяснил, что с момента усыновления всякая
правовая связь между усыновленным и его родителями прекращается и никаких
имущественных и лично-правовых притязаний, основываемых на факте кровного
родства, ни усыновленный к родителю, ни родитель к усыновленному заявлять
в судебном порядке не могут. Отсюда следует сделать вывод, что усыновленный
утрачивает после своих родителей и право наследования. Но утрачивает ли
усыновленный право наследования и после других своих родственников? Этот
вопрос решается прямо только Кодексом законов о браке, семье и опеке Грузинской
ССР, устанавливающим, что усыновленные и их потомство утрачивают все права
и освобождаются от всех обязанностей по отношению к другим своим родственникам
по происхождению (ст. 73). Такое решение вопроса нам кажется вполне
последовательным. Присоединяясь к нему, мы высказываемся за то, чтобы
в будущем ГК СССР было предусмотрено, что усыновленный утрачивает право
наследования не только после своих родителей, но и после других своих
родственников по происхождению.
О наследовании нисходящих усыновленного - его детей, внуков см. §
2 наст. главы.
4. В связи с наследованием усыновленных стоит вопрос о наследовании детей,
фактически принятых на воспитание и содержание, но формально не усыновленных
(ст. 423 Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР).
Пленум Верховного суда СССР разъяснил, что если при жизни усыновителя
или усыновленного усыновление не было оформлено в надлежащем порядке,
то по просьбе заинтересованного лица факт усыновления может быть установлен
судом в порядке особого производства (постановление Пленума Верховного
суда СССР от 29 июня 1945 г. № 9/8/у "О порядке судебного установления
фактов, от которых зависит возникновение, изменение или прекращение личных
или имущественных прав граждан"). В случае установления судом факта усыновления
лицо, фактически принятое на воспитание и содержание, приобретает право
наследования после лица, принявшего его на воспитание и содержание. Однако
такие правовые последствия могут иметь место только при наличии прямого
соглашения между сторонами о принятии одной из сторон ребенка на постоянное
воспитание с иждивением или же при наличии между ними таких фактических
отношений, из которых явствует, что в течение длительного времени лицо,
не несущее по закону обязанностей по воспитанию и содержанию детей, фактически
постоянно (одно или с родителями) воспитывало ребенка, заботилось о нем
и содержало его (постановление Пленума Верховного суда СССР от 17 ноября
1950 г. по делу Корниловой с Сайдасановым).
Верховный суд СССР разъяснил также, что если заявление об установлении
факта усыновления сделано в целях получения наследственного имущества,
уже находящегося во владении другого лица, то такое дело подлежит рассмотрению
в общеисковом порядке с вызовом заинтересованных лиц. Гр. Рыхальский
обратился в суд с заявлением об установлении факта усыновления его Д.
Рыхальским и Е. Рыхальской в целях получения оставшегося после их смерти
наследственного имущества. Судебная коллегия Верховного суда СССР указала,
что поскольку по данному делу стоит вопрос не только о признании Т. Рыхальского
усыновленным, но и о признании его права на наследственное имущество,
находящееся в настоящее время во владении Кондратьевых и Ракович, это
дело подлежит рассмотрению в общеисковом порядке, а не в порядке особого
производства, и суду следует вызвать Н. и С. Кондратьевых и Е. Ракович,
которые уже оформили право наследования на имущество, оставшееся после
смерти Д. и Е. Рыхальских (определение Судебной коллегии по гражданским
делам Верховного суда СССР от 24 мая 1949 г. по делу № 36/505).
5. Пасынки и падчерицы не являются наследниками после своих отчима и
мачехи. Наследниками после отчима или мачехи они могут быть только в тех
случаях, если они были ими усыновлены или находились у них на иждивении
(п.7 постановления Пленума Верховного суда СССР от 20 июня 1947 г.).
Гражданка Кудасова предъявила в народном суде г. Саратова иск о признании
за ее дочерью Галиной права наследования на часть дома, оставшегося после
смерти Б. А. Гордеева. Обстоятельства этого дела таковы: бабка дочери
истицы Строганова находилась в браке с умершим Б. А. Гордеевым, причем
при вступлении ее в брак с Гордеевым у нее был сын В. Строганов от другого
брака, ставший пасынком Б. А. Гордееву; от брака Строганова В. с Кудасовой
родилась дочь Галина, в пользу которой истица и просила присудить долю
в имуществе, оставшемся после смерти Гордеева, являвшегося, по утверждению
истицы, дедом Галины. Народный суд вынес решение о признании Галины наследницей
в половине дома; решение это было Саратовским областным судом оставлено
в силе. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР, рассмотрев
по протесту Председателя Верховного суда СССР настоящее дело, нашла, что
В. Строганов и его дети в силу ст. 418 ГК могли бы претендовать на
получение наследственной доли в имуществе лишь в том случае, если бы В.
Строганов был усыновлен Гордеевым. Но в материалах дела по этому вопросу
нет никаких данных. При этих условиях суду при новом рассмотрении дела
необходимо проверить, был ли В. Строганов усыновлен Гордеевым. Установление
этого обстоятельства имеет значение для признания за дочерью истицы Галиной
права на получение наследственной доли в имуществе, оставшемся после смерти
Гордеева. На основании изложенного Судебная коллегия отменила решение
народного суда и определение областного суда и дело передала на новое
рассмотрение в Саратовский областной суд (определение Судебной коллегии
по гражданским делам Верховного суда СССР от 27 октября 1944 г. по делу
№ 600)[131]. Таким образом, Верховный суд
правильно поставил вопрос о праве наследования дочери истицы Галины в
зависимость от того, был ли ее отец (муж истицы) усыновлен Гордеевым.
6. В СССР широкое применение имеет так называемый патронат - принятие
на воспитание детей, оставшихся без родителей. Но в то время как при усыновлении
усыновленный приравнивается во всех личных и имущественных правах и обязанностях
к родным детям усыновителя, приобретает все права и обязанности родного
ребенка, при патронате между воспитателем и патронируемым ребенком не
возникает прав и обязанностей, вытекающих из семейного союза. Правовые
отношения между усыновителем и ребенком устанавливаются без указания срока;
при патронате правовые отношения между ребенком и лицом, проявившим желание
взять ребенка на воспитание, устанавливаются по особому договору только
на определенный срок (как правило, до достижения ребенком 14 лет). Ребенок,
принятый на воспитание по договору патроната, не получает фамилии воспитателя,
сохраняя фамилию отца, не имеет права на получение алиментов с воспитателя,
если последний откажется от воспитания, не приобретет права наследования
в имуществе воспитателя и его родственников.
Не приобретает также права наследования в имуществе опекуна ребенок,
находящийся под опекой. Опекун призван охранять личность и имущество недееспособного,
он совершает от его имени те сделки, которые мог бы совершать сам подопечный,
если бы обладал дееспособностью (при этом для ряда более важных сделок
требуется согласие органов опеки и попечительства). Но опекун все же не
приравнивается к родителю, как это имеет место в отношении усыновителя,
поэтому подопечный не является наследником после опекуна.
7. Как и дети умершего, его переживший супруг является его ближайшим
наследником.
До издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г.
в тех союзных республиках, в которых регистрация брака не считалась обязательной
(РСФСР, БССР и большинство других союзных республик), судебная практика
пошла по пути уравнения наследственных прав фактического и зарегистрированного
супруга, при том, разумеется, условии, что фактический брак отвечал требованиям,
предусмотренным законом (ст. 11 и 12 Брачно-семейного кодекса РСФСР
в редакции, действовавшей до издания Указа от 8 июля 1944 г., и соответствующие
статьи брачно-семейных кодексов других союзных республик, признававших
фактические браки). Судебной же практикой было признано, что лицо, состоявшее
с умершим в фактических брачных отношениях, не может считаться его наследником,
если ко времени открытия наследства у умершего был супруг, состоявший
с ним в зарегистрированном и не расторгнутом браке[132]. В тех же союзных республиках, которые признавали
только зарегистрированные браки (Азербайджанская ССР, Туркменская ССР
и др.), фактический супруг не приобретал в случае смерти другого супруга
право наследования; исключением в этом отношении была УССР, законодательство
которой признавало только зарегистрированный брак, но судебная практика
пошла по пути признания фактического брака и защиты вытекающих из него
отношений, в том числе и наследственных[133].
На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944
г., только зарегистрированный брак порождает права и обязанности супругов;
наследовать после умершего супруга может лишь лицо, состоявшее с ним в
зарегистрированном браке.
Как нами указывалось, закон приравнивает к зарегистрированным бракам
церковные браки, заключенные в союзных республиках до образования в них
органов записи актов гражданского состояния; поэтому переживший супруг,
состоявший в таком браке, является законным наследником после умершего
супруга (ср. определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного
суда СССР от 19 октября 1946 г. по делу № 718)[134].
С изданием Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г.,
признавшего законную силу только за зарегистрированным браком, наследование
друг после друга лиц, состоявших в фактических брачных отношениях, по
общему правилу, исключается. Это положение применяется как к тем случаям,
когда фактические брачные отношения возникли после издания Указа от 8
июля 1944 г., так и к тем случаям, когда такие отношения возникли до издания
Указа от 8 июля 1944 г. Но, если лица, фактически состоявшие в брачных
отношениях до издания Указа от 8 июля 1944 г., оформили свои отношения
путем регистрации брака, то в случае смерти кого-либо из них переживший
супруг признается его наследником.
На основании вышеупомянутого Указа Президиума Верховного Совета СССР
от 10 ноября 1944 г. "О порядке признания фактических брачных отношений
в случае смерти или пропажи без вести на фронте одного из супругов", фактические
брачные отношения, возникшие до издания Указа от 8 июля 1944 г.,
могут быть установлены судом. В этом случае лицо, признанное супругом
умершего, призывается к наследованию. Но при этом надо иметь в виду, что,
согласно постановлению Пленума Верховного суда СССР от 16 ноября 1951
г. по делу Калошина, Указ от 10 ноября 1944 г. может быть применен в тех
отдельных случаях, когда смерть или пропажа без вести одного из супругов
произошла в период Отечественной войны или хотя бы и после окончания Отечественной
войны, но фактические брачные отношения, возникшие задолго[135] до издания Указа от 8 июля 1944 г., супруги
по независящим от них причинам не могли после издания этого Указа оформить
в органах ЗАГСа. Если же они имели возможность оформить свои фактические
брачные отношения путем регистрации брака, но этого не сделали, то переживший
фактический супруг не может быть признан наследником умершего.
Для признания пережившего супруга наследником не требуется, чтобы до
момента смерти другого супруга супруги проживали совместно. Они могли
проживать и раздельно (в разных квартирах и даже в разных населенных пунктах).
Судебная практика твердо стоит на той точке зрения, что пока брак не
расторгнут, переживший супруг является наследником.
В апреле 1948 г. умер В. С. Кордзадзе. На имущество, оставшееся после
смерти Кордзадзе, заявили свои права в порядке наследования: 1) П. Саладзе,
с которой Кордзадзе находился в зарегистрированном браке с 1926 г., но
с которой, не расторгнув брака, прекратил совместную жизнь в 1936 г.;
2) Ав-тандил, родившийся в 1928 г. от брака Кордзадзе с Саладзе; 3) М. Невзорова,
с которой Кордзадзе находился в фактических брачных отношениях с 1936
г. по день смерти; 4) трое детей, родившихся у Невзоровой от Кордзадзе:
Тамара, родившаяся в 1937 г., Тереза, родившаяся в 1938 г., и Этери, родившаяся
в 1945 г. Народный суд г. Еревана признал наследниками Невзорову и четырех
детей Кордзадзе (от Саладзе и от Невзоровой); в иске Саладзе народный
суд отказал. Верховный суд Армянской ССР оставил в силе решение народного
суда со следующим изменением: наследственное имущество подлежит разделу
между тремя наследниками - сыном Автандилом и дочерьми Тамарой и Терезой,
родившимися хотя и вне брака, но до издания Указа Президиума Верховного
Совета СССР от 8 июля 1944 г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного
суда СССР, рассмотрев по протесту Председателя Верховного суда СССР настоящее
дело, нашла, что суд неосновательно исключил из числа наследников П. Саладзе,
брак которой с Кордзадзе не был расторгнут в установленном порядке и которая
поэтому сохранила все права, предоставленные по закону лицам, состоящим
в зарегистрированном браке, в том числе и право наследовать после умершего
супруга. Судебная коллегия признала, что поскольку из материала дела видно,
что дом, входящий в состав наследственного имущества, был построен в 1940
г. совместно Кордзадзе с Невзоровой, последняя имеет право, в силу ст. 65
ГК, на соответствующую долю в доме как общей собственности ее с Кордзадзе.
За выделом доли Невзоровой, остальная часть дома должна считаться наследственным
имуществом, которое после смерти наследодателя Кордзадзе должно поступить
к его наследникам: Саладзе, как пережившему супругу умершего, и его четверым
детям, поскольку он записан их отцом в свидетельствах о рождении. По изложенным
основаниям Судебная коллегия отменила решение народного суда г. Еревана
и определение Верховного суда Армянской ССР и дело передала на новое рассмотрение
Верховному суду Армянской ССР по первой инстанции.
В случае развода разведенный супруг теряет право наследования в имуществе
своего прежнего супруга. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного
суда СССР по иску Щербакова к Харитонову признала: "Материалами дела установлено,
что супруги Щербаковы были разведены, и имущество между ними было разделено.
Поэтому Щербаков не имеет, на основании ст. 418 ГК, права на получение
имущества, оставшегося после смерти бывшей жены" (определение Судебной
коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 28 ноября 1941 г.
по делу № 1138)[136]. Во
всяком случае, суды должны при рассмотрении соответствующих дел тщательно
выяснять, находилось ли заинтересованное лицо в разводе с умершим или
не находилось. Так, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного
суда СССР отнесла к числу оснований, вызывающих необходимость в пересмотре
дела, то, что "суд не выяснил, являлась ли Рухадзе женой умершего Умуршатяна,
так как ответчик утверждает, что Рухадзе находилась в разводе с Умуршатяном"
(определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР
от 10 июля 1945 г. по делу № 525)[137].
При рассмотрении вопроса о праве наследования пережившего супруга существенное
значение имеет время прекращения брака в силу развода. Вопрос о времени
прекращения брака получил разрешение в постановлении Пленума Верховного
суда СССР от 16 сентября 1949 г., № 12/8/у "О судебной практике
по делам о расторжении брака". Согласно п.10 указанного постановления
Пленума Верховного суда СССР, "регистрация развода в органах ЗАГСа может
производиться после вступления решения в законную силу. С момента внесения
записи о разводе в книгу регистрации разводов брак считается прекращенным".
Таким образом, брак считается прекратившимся не с момента вступления
решения о разводе в законную силу, а с момента записи о разводе в книгах
записи актов гражданского состояния. С этого момента разведенные супруги
утрачивают взаимное право наследования.
На практике возник вопрос, как поступать в тех случаях, если один из
супругов умрет после вступления решения в законную силу, но до момента
регистрации развода в органах записи актов гражданского состояния. Может
ли в таком случае другой супруг считать себя наследником по закону в качестве
пережившего супруга? Существующая Инструкция НКЮ СССР от 27 ноября
1944 г. указаний по этому поводу не содержит. На практике, конечно, могут
быть случаи, когда развод не был зарегистрирован в органах ЗАГСа только
по случайным причинам; но все же, в точном соответствии с вышеуказанным
постановлением Пленума Верховного суда СССР от 16 сентября 1949 г.,
№ 12/8/у, в таких случаях брак должен считаться нерасторгнутым. Поэтому,
если один из супругов умрет в период между моментом вступления в законную
силу решения о разводе и моментом регистрации развода в органах записи
актов гражданского состояния, переживший супруг сохраняет право наследования
в имуществе умершего.
Брак может быть признан недействительным в случае нарушения условий,
установленных законодательством для заключения брака (ст. 6 Кодекса
законов о браке, семье и опеке РСФСР и соответствующие статьи кодексов
законов о браке, семье и опеке других союзных республик), например, при
заключении брака с лицом, уже состоявшим в другом зарегистрированном браке.
Брак может быть признан недействительным и в случае его фиктивности, т. е.
когда все формальные требования закона для заключения брака были соблюдены,
но в действительности лица вступили в брак, не имея намерения к установлению
между ними прав и обязанностей супругов (например, в целях получения жилплощади).
Недействительный брак не может повести к возникновению тех прав и обязанностей,
которые возникают для супругов из действительного брака. Поэтому лица,
вступившие в брак, признанный впоследствии недействительным, не могут
обладать и правом наследования, принадлежащим пережившему супругу в действительном
браке.
8. Вопрос о наследовании родителей имеет в СССР свою историю. Еще декрет
ВЦИК "Об отмене наследования" от 27 апреля 1918 г. (СУ РСФСР, 1918, №
34, ст. 456), заложивший основы советского наследственного права,
допуская возможность призвания к наследованию восходящих умершего, тем
самым признавал родителей в качестве наследников (ст. IX декрета).
ГК РСФСР 1922 г. не указывает родителей в числе наследников по закону.
Однако это не означает, что родители вовсе устранялись от наследования.
ГК ввел новую категорию наследников по закону - нетрудоспособных и неимущих
лиц, фактически находившихся на полном иждивении умершего не менее одного
года до его смерти (ст. 418 ГК в первоначальной редакции). Об этой
категории наследников речь будет идти несколько позже. Сейчас же можно
только указать, что если родители умершего отвечали признакам, установленным
ст. 418 ГК для "иждивенца", то они могли призываться к наследованию.
Таким образом, родители могли наследовать после своих детей лишь в качестве
их "иждивенцев". Только ГК Белорусской ССР прямо разрешал наследование
родителей, но все же не по закону, а только по завещанию (ст. 460
ГК Белорусской ССР).
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. "О наследниках
по закону и по завещанию" установленный ГК порядок был изменен. Указ признал
родителей самостоятельной категорией наследников по закону, независимо
от того, являлись ли они или не являлись "иждивенцами" умершего. На основании
Указа от 14 марта 1945 г. ГК всех союзных республик включили родителей
в круг наследников по закону, что вполне соответствует той естественной
близости, которая существует между родителями и детьми.
Однако не всегда оба родителя призываются к наследованию после своих
детей. В данном случае должно применяться то же правило, что и при наследовании
детей после родителей. Для призвания к наследованию по закону отца или
матери требуется установление их правовой связи с детьми, доказательством
чего является запись о рождении в книгах записи актов гражданского состояния.
Если и отец, и мать записаны в книгу записей о рождении, оба они призываются
к наследованию после смерти их ребенка. Если же в записи о рождении указана
только мать, то в качестве родителя-наследника может быть призвана к наследованию
только мать.
При наследовании по закону родителей существенное значение имеет и факт
их нетрудоспособности. Нетрудоспособный родитель призывается к наследованию
прежде трудоспособного родителя. В силу этого родители не всегда призываются
к наследованию вместе (см. далее, § 2).
9. Ст. 418 ГК не указывает усыновителей в числе наследников по закону.
Но, поскольку усыновители приравниваются по отношению к усыновленному
в личных и имущественных правах и обязанностях к родственникам по происхождению
(ст. 64 Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР), усыновители
являются наследниками после усыновленных.
Могут ли вместе с усыновителями наследовать и родители усыновленного?
Очевидно, этот вопрос должен разрешаться аналогично разрешению вопроса
о наследовании усыновленного после своих родителей.
Поскольку в силу усыновления всякая правовая связь между усыновленным
и его родителями прекращается, родители усыновленного должны утрачивать
право наследования после его смерти. В соответствии с высказанным нами
мнением, что усыновленный должен утрачивать право наследования не только
после своих родителей, но и после других своих родственников, следовало
бы признать, что равным образом должны утрачивать право наследования и
родственники усыновленного после его смерти.
Указ от 14 марта 1945 г. включил в круг наследников по закону родителей,
что явилось, несомненно, вполне обоснованным мероприятием. Нам казалось
бы, что следовало пойти несколько дальше по расширению круга наследников
по закону в отношении родственников по восходящей линии, включив в круг
наследников по закону также дедов и бабок. По действующему законодательству,
деды и бабки являются наследниками по закону, поскольку они подпадают
под категорию "иждивенцев" наследодателя. Но почему же не признать за
ними самостоятельное право наследования? Ведь они являются достаточно
близкими родственниками умершего. И если допускаются при наличии известных
условий к наследованию внуки и даже правнуки, то почему надо исключать
из круга наследников по закону дедов и бабок? Но, включив дедов и бабок
в круг наследников по закону, надо установить порядок их призвания - не
вместе с родителями умершего, а в следующую за ними очередь.
10. Братья и сестры наследодателя являются его наследниками по боковой
линии и притом единственными наследниками по боковой линии. Наследование
других родственников по боковой линии - племянников, двоюродных братьев
и сестер, дядей и теток и т. д. - не допускается. Братьями и сестрами,
так сказать, замыкается круг наследников по закону по советскому праву.
Советское законодательство не устанавливает при наследовании по закону
какого-либо приоритета в пользу так называемых полнородных братьев и сестер
(имеющих общих отца и мать) перед неполнородными, единоутробными (имеющими
общую мать, но разных отцов) и единокровными (имеющими общего отца, но
разных матерей). И те, и другие обладают правом наследования один после
другого и притом независимо от того, имеются ли одновременно и полнородные,
и неполнородные братья и сестры. Поэтому, если, например, имеются брат
Василий и сестра Елена, рожденные матерью в первом браке, и брат Иван
и сестра Ольга, рожденные той же матерью во втором браке, то в случае
смерти кого-либо из братьев или сестер при отсутствии других законных
наследников первой и второй очереди к наследованию после умершего призываются
одновременно все оставшиеся в живых его братья и сестры, независимо от
того, являются ли они полнородными или неполнородными. Следовательно,
в случае смерти брата Василия будут призваны в качестве наследников не
только полнородная сестра его Елена, но и неполнородные (в данном случае
единоутробные) брат Иван и сестра Ольга. Так же обстоит дело и при наследовании
единокровных братьев и сестер. И в этом случае закон не устанавливает
какого-либо преимущества в пользу полнокровных братьев и сестер.
Гр. Рейман и Шерман обратились в суд с иском о признании их наследниками
дома, оставшегося в г. Полоцке после смерти их сестры Табачниковой. Спорный
дом был занят погрузочной конторой ст. Полоцк Запад-ной ж. д.
Народный суд г. Полоцка иск Рейман и Шерман удовлетворил, но Верховный
суд БССР решение народного суда отменил на том основании, что истицы не
являются наследниками. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного
суда СССР, рассмотрев настоящее дело по протесту Председателя Верховного
суда СССР, признала, что "поскольку Табач-никовы (муж и жена) жили вместе
и спорный дом был нажит ими при совместной жизни, следует прийти к выводу,
что если не весь дом целиком, то часть его принадлежала сестре истиц и
поэтому они вправе на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР
от 14 марта 1945 г. претендовать на дом в порядке наследования" (определение
Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 29 марта
1947 г. по делу № 36/242)[138].
Так называемые сводные братья и сестры, не состоящие в родстве друг с
другом, правом наследования один после другого не обладают. Поэтому, например,
если у вдовца (или разведенного) имелись дети от первого брака, а затем
он женится на вдове (или разведенной), также имеющей детей от первого
брака, то эти дети не приобретают права наследования друг после друга.
Статья 418 ГК предусматривает наследование после умершего его братьев
и сестер, но не лиц, усыновленных отцом или матерью умершего. Эта норма
закона находится в соответствии со ст. 64 Кодекса законов о браке,
семье и опеке РСФСР, в силу которой усыновленные и их потомство приравниваются
в своих личных и имущественных правах и обязанностях к родственникам по
происхождению только в отношении к усыновителям, а не к их родственникам.
Практика, однако, иногда признает усыновленных наследниками детей усыновителя
и обратно. Считая, в принципе, целесообразным полное уравнение усыновленного
в правах и обязанностях с детьми усыновителя, мы все же думаем, что это
может быть достигнуто только в законодательном порядке.
11. Наследниками по закону являются также лица, находившиеся на иждивении
наследодателя (его "иждивенцы").
В число иждивенцев могут войти родственники умершего, не включенные в
число наследников по закону (например, двоюродные братья и сестры, дед
и бабка и т. д.), а также и не родственники.
По ст. 418 ГК в редакции, действовавшей до издания Указа Президиума
Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. "О наследниках по закону и
по завещанию", для включения в число наследников по закону данного лица
в качестве иждивенца требовалось, чтобы это лицо: 1) было нетрудоспособным
и неимущим и 2) находилось на полном иждивении наследодателя не менее
одного года до его смерти.
На основании ст. 1 Указа от 14 марта 1945 г. и ст. 418 ГК (в
новой редакции) круг иждивенцев - наследников умершего - определяется
иначе. Теперь для признания лица имеющим право быть наследником в качестве
иждивенца требуется только, чтобы это лицо было: 1) нетрудоспособным и
2) состояло на иждивении умершего не менее одного года до его смерти.
Таким образом, Указ от 14 марта 1945 г. (а также ст. 418 ГК в новой
редакции) не требует, чтобы иждивенец был "неимущим" и находился на "полном"
иждивении умершего.
Как указывается в определении Судебной коллегии по гражданским делам
Верховного суда СССР от 19 мая 1945 г. по иску Анисимовой к Перовскому
горфо, "новый закон о праве наследования не ставит обязательным условием
для иждивенцев полное иждивение, совместное проживание и нуждаемость"[139]. Рост материального благосостояния
трудящихся СССР, естественно, исключает возможность существования неимущих
граждан. Но данное лицо может быть признано состоящим на иждивении наследодателя,
если материальная помощь последнего являлась основным источником существования
этого лица, оказывалась ему систематически.
Гражданка Силина предъявила в народном суде иск о признании ее наследницей
в имуществе, оставшемся после смерти ее племянницы Креслин. Народный суд
г. Москвы постановил признать Силину наследницей в имуществе Креслин.
Московский городской суд решение народного суда оставил в силе. Но Судебная
коллегия Верховного суда РСФСР решение народного суда и определение городского
суда отменила и в иске Силиной отказала. По протесту Председателя Верховного
суда СССР дело поступило на рассмотрение Судебной коллегии по гражданским
делам Верховного суда СССР, которая признала, что определение Верховного
суда РСФСР подлежит отмене на следующем основании. Материалами дела подтверждается
заявление Силиной, что она с 1935 г. находилась на иждивении Креслин.
Свидетель Горшков показал, что ему как бывшему мужу Креслин известны взаимоотношения
Креслин с Силиной и он знает, что Креслин с 1935 г. систематически помогала
своей тетке Силиной. Другая свидетельница, Хвицкая, знавшая Силину и Креслин
в течение 10 лет, также удостоверила, что Креслин систематически оказывала
Силиной денежную помощь. При наличии таких данных Судебная коллегия Верховного
суда СССР признала неосновательным указание Судебной коллегии Верховного
суда РСФСР, что Силина не находилась на иждивении Креслин (определение
Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 5 февраля
1942 г. по делу № 15)[140].
С другой стороны, отдельные случаи нерегулярной материальной помощи не
могут считаться признаком иждивения. В этом отношении представляет интерес
дело по иску И. к Д-вой о признании ее малолетней дочери Ольги наследницей
в имуществе, оставшемся после смерти мужа ответчицы Д-ва. Дело это разбиралось
в ряде судебных инстанций и после того, как определением Судебной коллегии
по гражданским делам Верховного суда СССР был отклонен протест Председателя
Верховного суда СССР, Председатель Верховного суда СССР внес протест в
Пленум Верховного суда СССР. Рассмотрев протест Председателя Верховного
суда СССР, Пленум Верховного суда СССР признал протест подлежащим удовлетворению.
В постановлении Пленума от 1 апреля 1949 г. указывается, что суд неосновательно
признал Ольгу И. наследницей после умершего Д-ва. Ольга И. родилась в
1945 г., после издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля
1944 г. Мать Ольги И. с Д-вым в зарегистрированном браке не состояла.
Д-в Ольгу И. не усыновлял и отцом ее в книгах записи актов гражданского
состояния записан не был. По делу не установлено, что помощь, которую
Д-в оказывал И., была основным средством существования И. Поэтому отдельные
нерегулярные случаи материальной поддержки, оказываемой Д-вым, не могут
считаться доказательством иждивенчества и не создают для Ольги И. права
на получение наследства, тем более, что она находилась и находится на
иждивении своей матери. Ввиду изложенного Пленум Верховного суда СССР
постановил оставить по данному делу в силе решение Московского городского
суда, которым в иске И. отказано (постановление Пленума Верховного суда
СССР от 1 апреля 1949 г.).
Для признания данного лица имеющим право наследования в качестве "иждивенца"
требуется еще, чтобы это лицо состояло на иждивении наследодателя не менее
одного года до его смерти.
В 1943 г. в г. Сталинграде умерла гр. Макарова, и наследником ее был
признан, по решению народного суда г. Сталинграда, ее муж Макаров. В 1947 г.
сестра Макаровой - Россиева - предъявила иск к Макарову о признании ее
наследницей в части имущества, оставшегося после смерти ее сестры, по
тем основаниям, что умершая Макарова являлась ее воспитательницей с трехлетнего
возраста и фактически ее усыновила, а ответчик Макаров брачные отношения
с ее сестрой прекратил задолго до смерти последней. Из материалов дела
усматривается, что Россиева действительно воспитывалась с трехлетнего
возраста у своей сестры Макаровой, но с 1906 г. от нее ушла и с тех пор
на иждивении сестры не состояла. Документов, свидетельствующих об усыновлении
истицы ее сестрой, в деле не имеется. При наличии означенных обстоятельств,
как указала в своем определении Судебная коллегия, у суда не было достаточных
оснований для признания истицы наследницей в спорном имуществе (определение
Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 21 июня
1949 г. по делу № 36/723).
В случае открытия наследства после признания умершим безвестно отсутствующего
лица необходимо, чтобы иждивенцы находились на его иждивении не менее
одного года до момента получения от него последних известий (постановление
Президиума Верховного суда РСФСР от 16-17 сентября 1935 г., протокол
№ 67)[141]. Но во
всяком случае требуется, чтобы признание лица умершим было оформлено в
установленном порядке.
Верховный суд СССР признал, что, поскольку в деле нет данных о том, что
А. К. Аджабханян в установленном порядке был признан умершим, одного лишь
извещения райвоенкомата о безвестной пропаже Аджабханяна недостаточно,
чтобы суд мог признать его имущество наследственным (определение Судебной
коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 9 июня 1949
г. по делу № 36/638).
Таким образом, для иждивения, являющегося основанием для признания данного
лица наследником, требуется наличие следующих признаков: 1) лицо,
бывшее на иждивении у наследодателя, должно быть нетрудоспособным; 2) материальная
помощь, оказывавшаяся наследодателем, должна была служить основным источником
существования иждивенца; 3) материальная помощь должна была оказываться
ему систематически; 4) лицо должно было состоять на иждивении у наследодателя
не менее одного года до его смерти.
Для признания данного лица иждивенцем не должно считаться препятствием
наличие у него известного имущества, если это имущество не может служить
для него основным источником существования. Не является препятствием для
признания иждивенцем получение им пенсии. Не имеет значения для решения
вопроса об иждивенчестве и факт проживания наследодателя и лица, получающего
от него помощь, в разных местах (городах, квартирах и т. д.). В приведенном
выше определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда
СССР (от 5 февраля 1943 г., № 15) указывается, что проживание Силиной
и Креслин на разных квартирах не имеет значения для решения вопроса об
иждивенчестве Силиной, так как совместное проживание наследодателя и лица,
получавшего от него помощь, не является по закону условием для признания
иждивенца наследником. Что же касается получаемой Силиной пенсии, то это
не исключает фактического состояния ее на иждивении Креслин[142].
Не превращает в иждивенца получение данным лицом средств на содержание
с причинителя вреда по судебному решению. В определении по иску Кадыровой
к Галеевой Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР
признала, что получение Кадыровыми в течение ряда лет, по судебному решению,
средств на свое содержание от Галеева не превращает их в иждивенцев последнего,
имеющих по ст. 418 ГК право наследования в его имуществе (Галеев
был осужден за убийство Кадырова и, по приговору суда, с Галеева были
присуждены периодические платежи на содержание двух несовершеннолетних
детей Кадырова)[143].
При установлении факта иждивения весьма важное значение имеет установление
нетрудоспособности лица, заявившего свои права на наследство. Поскольку
в действующем гражданско-правовом законодательстве не содержится указаний
о порядке установления нетрудоспособности иждивенца, обычно нетрудоспособность
иждивенца устанавливается применительно к правилам нашего законодательства
по социальному страхованию о назначении пенсий по инвалидности и по случаю
потери кормильца[144].
Мы думаем, однако, что нет оснований автоматически применять это законодательство,
рассчитанное на совершенно иные отношения, к случаям признания данного
лица нетрудоспособным в целях включения его в число наследников по закону.
К тому же это законодательство крайне устарело[145].
Нельзя не учитывать при установлении нетрудоспособности, дающей право
на получение наследства, и огромной роли трудоустройства инвалидов, являющегося
одним из существенных способов обеспечения средств к жизни гражданам,
у которых понижена трудоспособность, позволяющего включить этих граждан
в общественно-производительный труд[146].
В нашей литературе был высказан взгляд, согласно которому при определении
нетрудоспособности по советскому гражданскому праву необходимо отказаться
от заранее установленных категорий, существующих в пенсионном законодательстве,
и при выяснении нетрудоспособности руководствоваться только фактическим
состоянием здоровья лица на основании соответствующего медицинского освидетельствования[147].
С этим взглядом следует согласиться.
Во всяком случае, как нам кажется, один факт достижения данным лицом
известного возраста (60 лет для мужчины и 55 лет для женщины) еще не является
достаточным основанием для признания его нетрудоспособным с точки зрения
наследственного права. Нет, в частности, как нам кажется, оснований и
к включению, вопреки мнению некоторых авторов[148], в число наследников по закону инвалидов 3-й группы, подавляющее
большинство которых продолжает работать[149].
Мы думаем, что факт нетрудоспособности, дающий основание к включению
данного лица в круг лиц, призываемых к наследованию, должен быть в каждом
конкретном случае установлен соответствующей врачебно-трудовой экспертизой.
Причем, если этой экспертизой будет установлено, что данное лицо трудоспособность
утратило частично и может при соответствующих условиях работать, то нет
оснований к включению его в число наследников по закону. Следует при выработке
проекта ГК СССР разработать правила, определяющие условия и порядок признания
лица нетрудоспособным для включения его в число наследников по закону.
Для признания данного лица наследником по признаку "нетрудоспособности"
требуется "стойкая" нетрудоспособность. "Временная" потеря трудоспособности
("временная" нетрудоспособность) для этого недостаточна. Нетрудоспособность
иждивенца должна иметь место к моменту открытия наследства[150].
Факт нахождения данного лица на иждивении наследодателя не менее одного
года до его смерти должен быть подтвержден соответствующими документами
(справка домоуправления или сельского совета и др.). В случае, если заинтересованное
лицо не может получить документов, удостоверяющих факт нахождения его
на иждивении наследодателя, а также в том случае, если невозможно восстановить
утраченные или уничтоженные документы, заинтересованное лицо может обратиться
в суд с просьбой об установлении факта нахождения его на иждивении наследодателя
(см. п. "б" ст. 2 постановления Пленума Верховного суда СССР от 29
июня 1945 г. № 9/8/у).
Несмотря на то, что закон точно указывает, кто может быть призван к наследованию
в качестве наследника по закону, суды иногда расширяют или сужают круг
наследников по закону. Вышестоящим судебным инстанциям приходится исправлять
такие ошибки.
Народный суд Заонежского района признал Алферова, являвшегося опекуном
Лупиной, наследником имущества, оставшегося после смерти Лупиной. Верховный
суд Карело-Финской ССР решение народного суда оставил в силе. По протесту
Председателя Верховного суда СССР Судебная коллегия по гражданским делам
Верховного суда СССР, рассмотрев настоящее дело, разъяснила, что, кроме
лиц, являющихся наследниками по закону в силу Указа Президиума Верховного
Совета СССР от 14 марта 1945 г., "другие родственники, в частности племянницы,
а также опекуны и лица, на иждивении которых находился умерший, в круг
лиц, призываемых к наследованию по закону, не входят: Решение народного
суда о признании Алферова наследником и определение Верховного суда Карело-Финской
ССР не основаны на законе и не могут быть оставлены в силе" (определение
Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 24 декабря
1946 г. по делу № 36/862)[151].
Примечания:
|
