Список книг
|
« Предыдущая | Оглавление | Следующая » Победоносцев К.П.
Курс гражданского права. Часть третья: Договоры и обязательства.
§ 5. Действительное и недействительное обязательство. – Натуральные обязательства. – Ничтожные и опровержимые обязательства. – От чего зависит действительность обязательства?Обязательство тогда только может быть названо вполне действительным,
когда с ним соединено право иска. Только при этом условии обязательство
имеет значение, ибо допускает требование юридическое, соединено с правом
требовать исполнения посредством общественной власти. В противном случае,
как бы то ни было достоверно соглашение сторон с целью установить обязательство,
- соглашение это не имеет обязательной силы, не производит действительного
обязательства.
Есть такие обязательства, которые закон по соображениям государственного
или нравственного интереса объявляет недействительными, т.е. неподлежащими
исполнению посредством общественной власти. Таково, напр. обязательство
малолетнего без согласия попечителя; такова закладная, писанная дома на
недвижимое имущество; таким становится всякое обязательство по истечении
давности.
С другой стороны, некоторым видам обязательств закон присвоивает особенно
строгую силу.
Здесь возникает вопрос: могут ли и в какой степени иметь значение между
частными лицами такие обязательства, которые не имеют силы пред общественной
властью, т.е. с коими не сопряжено право иска? Очевидно, что в этом вопросе
не будет нужды, если нет нужды определять юридическое значение действий,
совершаемых частными лицами. Так, напр. по заемному письму, по коему прошла
давность, должник может по совести уплатить займодавцу, зная, что пред
законом не обязан к этому. Что за дело до этого закона, если к содействию
общественной власти не обращаются? Но если бы уплатившее лицо не захотело
впоследствии потребовать обратно уплаченные деньги на том основании, что
не было обязано платить их, и стало бы доказывать, что уплатило их, не
ведая о пропуске срока, считая акт действительным? Спрашивается: в каком
смысле будет закон разуметь уплату? Если он велит возвратить уплаченные
деньги, стало быть, не признает действия уплатой по обязательству и не
признает никакого обязательства. Если же закон оставляет деньги у кредитора,
стало быть, присваивает какую-либо силу обязательству, которое по закону
недействительно.
К этому вопросу относится римское разделение обязательств на гражданские
и натуральные - obl. civilis et naturalis. Первое, вытекавшее ex jure
civil, имело полную силу, т.е. пользовалось правом иска. Последнее, хотя
и не пользовалось этим правом, но не вовсе было лишено всякой силы. Не
давая своему владельцу права иска, оно давало ему основание возражать
против требования противной стороны, когда эта сторона желала уничтожить
собственное, добровольное действие, имевшее целью исполнение такого обязательства.
Такое различие в римском праве основывалось на отличии между строгим
jus civile и jus gentium и на соответствовавшем ему старинном отличии
строгой гражданской формы обязательства с правом иска. В новейшем праве
это различие исчезло, потому что и неформальный договор может быть сопряжен
с правом иска вообще. Но и в новейших законодательствах для некоторых
видов договора установлена положительная форма, напр. письменная, так
что возникает иногда необходимость определить в точности, какие последствия
влечет за собой упущение в соблюдении этой формы. Между тем исчезнувшее
различие obl. naturalis et civil лишает возможности на практике определить
эти последствия с той точностью, какую видим в римском праве, а признать
обязательства неформальные вполне недействительными препятствует естественное
чувство справедливости[3].
При всем том, для тех случаев, когда обязательство, бывшее вначале вполне
действительным, теряет впоследствии право иска, некоторые законодательства
удерживают название и качество обязательства естественного (Сode civ.
1235), - obl. naturelle, или морального, нравственного (Allg. Landrecht),
и в случае добровольного удовлетворения по такому обязательству не допускают
обратного требования. Прусский закон в том же смысле говорит о нравственном
обязательстве и о несовершенном долге (Savigny. Obligat. R. I. С. 129
и сл.).
Наш закон вовсе не знает подобного различия (вообще у нас не известно
особливое юридическое понятие о повороте уплаченного, repe-titio soluti
и condictio indebiti). Итак, если бы у нас возник серьезно вопрос о том,
можно ли требовать обратно уплаченное добровольно по такому обязательству,
которое лишено права на иск, напр. по обязательству несовершеннолетнего
или по обязательству, погашенному давностью, то этот вопрос следовало
бы разрешить отрицательно. По нашему естественно было бы предположить,
что уплативший тем самым сознал свое обязательство, и этим сознанием по
общему правилу заградил себе путь к повороту.
То же следует сказать, напр. о неформальных актах, представляемых у нас
ко взысканию. Полиция (или суд) обязана предъявить такой акт должнику.
Если он не воспользовался правом эксцепции и заплатил, то не может уже
впоследствии требовать обратно уплаченного.
Материальное содержание обязательства, т.е. то, что одна сторона обязывается
дать или исполнить, имеет весьма важное значение. И наш закон (1528 ст.)
говорит, что предметом договора могут быть действия или имущества. Этим
указывается общее, всюду принятое разделение (obl. de faire ou de donner):
то же указывается в выражении 1539 ст.: отдать или исполнить. Первое,
без сомнения, определительнее последнего. Когда цель договора - передать
известное, прямо означенное имущество, предмет его более или менее определителен,
и всего более определителен, когда означается количеством или денежной
единицей, но когда целью договора - исполнение действий, зависящих от
множества местных и временных обстоятельств, предполагающих ряд операций,
приготовлений или соответственное содействие другой стороны, тогда исполнение
договора лишено количественной определительности и недоступно точному
учету при самом заключении договора, следовательно само по себе не представляет
определительной ценности. Впрочем и передача имущества может быть обставлена
такими условиями, которые лишают ее определительности, и действия могут
иметь по свойству своему такую определительность, которая сразу позволяет
установить ценность договора. От того и требования, соединенные с договором,
могут быть ясные и точные, а с другой стороны - неясные (liquides et non
liquides), т.е. те, которые предоставляют уже в самом начале точную ценность,
и те, которые могут быть приведены в цену только по исследовании и по
соображении с обстоятельствами дела и с противоречивыми объяснениями сторон.
Наибольшую в сем смысле определительность имеют обязательства, писанные
на деньги, или долговые обязательства: к этому разряду относятся различаемые
нашим законом "ясные и разбору неподлежащие требования". Зак. Суд. Гражд.
432.
Понятие о долге в обширном смысле, т.е. обязанности исполнить, соединено
со всяким обязательством; но в особливом, тесном смысле долг означает
обязанность уплатить известное заранее количество, сумму известному лицу,
в известное время или срок: для сего нужно иметь уверенность в том, что
известная сумма, означенная в обязательстве, значится действительно в
долгу, т.е. образовалась из кредитной валюты переданной или зачисленной
в долг между сторонами. Когда этой уверенности нет, то нет и прямого долга
в особливом его значении, а есть известное обязательное отношение, которое
само по себе не составляет определительной ценности, но может быть разрешено
в определительную ценность лишь после взаимного расчета отношений или
после процесса и судебного приговора. Итак, в одном случае обязательство
разрешается платежом долговой суммы, в другом случае - удовлетворением
за неисправность, за ущерб или убыток от неисполения обязательства.
Для примера можно указать на дело Молво и Задлера (2 Общ. Собр. Сен.,
15 сентября 1878 г.). Купец Задлер, приняв по контракту оптовую постройку
железной дороги, принял к себе в товарищи купца Молво на особых условиях,
по коим Молво согласился принять на общий счет весь баланс предприятия,
а могущие возникнуть разногласия предоставлены разбору посредника Марка:
прибыль и убыток делятся между товарищами в положенной соразмерности.
На сем условии надпись: "Мы, Молво и Марк, отвечаем всем своим состоянием
за полный расчет по всем векселям, условиям и обязательствам строителя
железной дороги Задлера и обязуемся очистить его пред всеми его кредиторами
в 6-ме-сячный срок. Весь недочет будет нами уплачен сполна, причем однако
Задлер останется нам в долгу 60% всей потери". Количество долгов Задлера
при сем не означено. На основании сей надписи Задлер, оказавшийся несостоятельным,
стал требовать с Молво и Марка всю сумму своих долгов, показывая ее в
4 миллиона. Очевидно, что это требование не может быть причислено к долговым
и может быть заявлено не иначе как в виде требования вознаграждения за
убыток от неисполнения договора.
Действительность договора зависит от действительности, наличности тех
юридических событий, которые служат непременным ему основанием, непременно
в нем предполагаются. Когда их нет в действительности, то и договор не
может быть действительным. Некоторые из этих событий столь существенны
и имеют такое решительное значение (напр. свободная воля, сознание сторон),
что где их нет, там решительно нет никакого договора. Другие события могут
иметь существенное значение, смотря по обстоятельствам и отношениям.
На этом соображении основано признанное в римском праве и принятое во
всех западных законодательствах различие между актами и договорами ничтожными
и опровержимыми (negot. nullum, rescissibile; acte nul, a. annullable,
nichtig, anfechtbar).
Это различие имеет и практическое значение. Что само по себе ничтожно,
то ничтожно с самого начала, в какую бы минуту ни было признано ничтожным.
Акт ничтожный сам в себе может быть прямо отвергнут как ничтожный всяким,
к кому обращено требование по такому акту, и вопрос о ничтожности его
возникает по поводу прямого опровержения. Но когда акт только опровержим,
недействительность его может быть признана судом только по иску, и недействительность
эта не всегда бывает безусловная, не всегда получает обратную силу, и
акт может быть уничтожен не со всеми своими последствиями, как относительно
сторон, так и относительно третьих лиц.
Теория различает в самой ничтожности ничтожность безусловную и относительную,
смотря по тому, всякому ли интересованному лицу или только некоторым лицам
предоставляется указывать на эту ничтожность, смотря по тому еще, на целый
ли акт или на некоторые части его и принадлежности простирается действие
ничтожности.
Для действительности договора существенно:
чтобы он основан был на непринужденном соглашении сторон;
чтобы каждая из сторон была свободна и способна сама по себе входить
в соглашение с другой стороной;
чтобы предмет соглашения имел известную определенность;
чтобы предмет и цель договора не были запрещенные, так как запрещенные
цели не могут пользоваться в осуществлении своем покровительством закона.
Примечания:
|
