Список книг
|
« Предыдущая | Оглавление | Следующая » Венедиктов А.В.
Избранные труды по гражданскому праву. Т. 2
§ 37. "Исключительность" буржуазной собственностиВ числе отличительных признаков, при помощи которых буржуазное законодательство и буржуазная литература пытаются отграничить право собственности от других прав на имущество, одним из наиболее излюбленных является признак исключительности. Он фигурирует как во всех крупных кодификациях (за исключением Кодекса Наполеона и Итальянского гражданского уложения 1865 г.), так и в большинстве теоретических определений права собственности. Однако в разные периоды в понятие исключительного господства собственника над вещью вкладывалось различное содержание. Когда составители Прусского земского уложения (I 8, § 1) или Австрийского гражданского уложения (§ 354) включали признак исключительности в легальное определение собственности, они имели в виду прежде всего независимость полного собственника (ибо наряду с полной собственностью они предусматривали и разделенную собственность) от какого-либо сеньора, в частности и от верховного сеньора: государя, с одной стороны, и от вассала - с другой. То же значение могла иметь ссылка на исключительность и независимость власти собственника "от лица постороннего" в ст. 262 т. Х ч. 1 (ст. 420 по изд. 1914 г.)[966] или указание на "полное и исключительное господство над вещью" в § 217 Саксонского гражданского уложения - в кодексах тех стран, в которых законодателю того времени приходилось с особенной настойчивостью подчеркивать целостность и единство буржуазной собственности в противовес пережиткам еще не вполне ликвидированной или только что ликвидированной феодальной разделенной собственности. Наряду с тем ссылка старых кодексов на исключительность господства собственника над его вещью имела, конечно, тот же смысл, какой она единственно имеет в Германском (§ 903) и Швейцарском (§ 641) уложениях[967]: указание на абсолютный характер права собственности - в противовес правам относительным, указание на абсолютный характер защиты права собственности[968].
Равным образом и в буржуазной литературе признак исключительности трактуется то в первом, то во втором смысле. "Собственность ныне - сама по себе (an sich) исключительное вещное право. Она дает власть отстранять других от воздействия на вещь... Поэтому рядом с ней немыслимо другое частное право, охватывающее вещь в целом" (Гирке)[969]. Как германист Гирке делает отсюда, однако, не тот вывод, который делали в свое время римские и вслед за ними большинство буржуазных юристов: о невозможности признания за двумя лицами права собственности на одну и ту же вещь в целом[970], но свой - типично германистический - вывод: если каждое из признаваемых за несколькими лицами на одну и ту же вещь прав является правом господства, направленным на вещь в целом, то тем самым каждое из них признается собственностью, хотя бы и не полной - иначе говоря, разделенной собственностью[971]. Напротив, Колен и Капитан считают, что, вводя в § 544 Французского кодекса указание на абсолютность права собственности, составители кодекса хотели подчеркнуть не только наибольшую полноту этого права, по сравнению с другими вещными правами, но и современную независимость права собственности - в противовес зависимости и подчиненности земельной собственности до революции 1789 г.[972]
Наряду с таким пониманием исключительности права собственности, обращенным своим острием скорее к прошлому, чем к настоящему, исключительность права собственности трактуется буржуазными юристами в смысле абсолютного характера этого права[973] либо дается как аксиоматическое положение об исключительном господстве собственника над вещью - без каких-либо дальнейших пояснений[974].
В такой трактовке "исключительность" права собственности получает в значительной мере формальное значение, далекое от понимания права капиталистической собственности как права на монопольное распоряжение средствами производства, обеспечивающее капиталисту исключительное распоряжение чужим трудом.
Примечания:
|
