Список книг
|
« Предыдущая | Оглавление | Следующая » Венедиктов А.В.
Избранные труды по гражданскому праву. Т. 2
§ 38. "Вечность" буржуазной собственностиВ ряду признаков, отграничивающих право собственности от других вещных прав, иногда указывается вечность, или бессрочность, права собственности. Право собственности "по своей природе", говорит Планиоль, вечное право; в такой форме оно и встречается в огромном большинстве случаев. Однако можно представить себе и временную собственность. Французский кассационный суд признал возможность таковой в отношении ирригационных каналов. Суперфициарий получает лишь временную собственность на возведенное им строение, поскольку закон не допускает вечной аренды земли[975].
Вечность права собственности с особой экспрессией подчеркнули и составители т. Х ("вечно и потомственно" - ст. 262 по изд. 1832 г.). Однако наряду с тем они ввели в т. Х понятие временной собственности нанимателя земельного участка "из выстройки" на возведенное им строение (ст. 1095 по изд. 1832 г. или ст. 1706 по изд. 1914 г.). Д.И. Мейер, считая, что "вечность и потомственность, по определению законодательства, характеризуют право собственности", допускал тем не менее возможность временного права собственности[976]. Напротив, Сенат (к.р. 1869 г., N 583) и вслед за ним позднейшая литература категорически высказались против понятия временной или срочной собственности как противоречащего легальному определению права собственности, данному в том же т. X[977].
Спор между буржуазными юристами по вопросу о "вечности" права собственности не является спором о "вечности" самого института буржуазной собственности как господства капитала над трудом. Проблема "вечности" этого господства не могла бы вызвать разногласий среди идеологов буржуазии. По существу спор ведется не о "вечности", а о бессрочности права собственности. Срочность права собственности действительно несовместима с понятием права собственности, ибо она несовместима с основным элементом этого права: с наличием у собственника своей власти над вещью, так как вещь не может считаться "своей" для собственника, если осуществлению его власти над нею ставится определенный срок. На примере феодальной разделенной собственности мы могли наблюдать возможность раздела власти над определенным объектом (землей) между двумя субъектами, при котором каждый из них оставался носителем своей власти над этим объектом, но именно бессрочной (наследственной) власти. Буржуазное право с его монолитным правом частной собственности на средства производства знает различные пути "переплетения", "удвоения" и т.п. капиталистической собственности и, как мы уже неоднократно отмечали и еще раз увидим ниже, использует для этих целей разнообразные юридические средства (акционерную форму, различного рода договоры и т.д.). Но при всех этих "комбинациях" сохраняется все же буржуазное право собственности со всеми его вещественными правомочиями и другими "атрибутами", в числе которых фигурируют и "полнота", и "исключительность", и "бессрочность" права собственности как юридическое выражение капиталистической монополии на средства производства в их натуральной форме, монопольной свободы использования этих средств производства в целях присвоения чужого неоплаченного труда. Прямой отказ буржуазного законодателя от одного из этих "атрибутов" - в том числе и от бессрочности права собственности - противоречил бы основным началам этой монополии. Закон может, конечно, объявить то или иное срочное ограниченное вещное право на чужую вещь правом "временной собственности", как это было сделано, например, в приведенной выше ст. 1095 т. Х ч. 1 по изд. 1832 г. (ст. 1706 по изд. 1914 г.), но это не может изменить действительной природы регулируемых им отношений и превратить на деле подобное ограниченное вещное право в право собственности даже в глазах буржуазного суда и буржуазной науки права. Позиция, занятая в вопросе о временной или срочной собственности русским Сенатом (к.р. 1869 г., N 583) и дореволюционными цивилистами, лишний раз это подтверждает.
В числе моментов, характеризующих право собственности, составители т. Х выдвинули, наконец, наличие титула, "законного укрепления" права собственности, отведя ему при этом едва ли не главное место в легальном определении права собственности[978]. Мы затруднились бы объяснить, почему этот момент не получил надлежащего выражения в более ранних буржуазных кодексах. Отсутствие же особой ссылки на него в Германском и Швейцарском уложениях могло бы быть объяснено, как нам кажется, тем, что система ипотечных книг внесла такую публичность и достоверность в вопрос о титуле собственности на недвижимость, при которой для буржуазного законодателя отпадает всякая необходимость заострять вопрос о титуле в общем определении права собственности. В отношении движимости возросшая мобильность гражданского оборота (широкое признание возможности приобретения права собственности от несобственника и т.п.) также мало располагает буржуазного законодателя к особому упоминанию о титуле в легальном определении права собственности.
Примечания:
|
